Прибрежный лов: на промысел, как на войну

Свою публикацию о прибрежном рыболовстве нам предоставил Вячеслав Дмитриевич Гончаров, редактор "Камчатской правды". При губернаторе М.Б. Машковцеве он возглавлял управление имущества администрации Камчатской области. Мало кто знает, что Вячеслав Дмитриевич в молодости закончил факультет журналистики. Он болеет за наш край, за рыбаков. Является активным членом местной коммунистической ячейки, которая находится в конфронтации с зюгановцем Михаилом Смагиным, которого большевики считают лже-комунистом. Об этом сообщает express-kamchatka.com.

Для рыбаков прибрежного лова, которые вели добычу донных пищевых видов рыб на Камчатке, недавно закончилась очередная минтаевая путина. Ловцам пора подводить итоги, готовить планы на будущее с учетом новых требований к «прибрежке». От тех, кто управляет отраслью, ждут реформ, как того требуют принятые еще в прошлом году Закон РФ «Об аквакультуре», и поправки в федеральный закон «О рыболовстве».

Принципиальные изменения заключаются в том, что уловы водных биологических ресурсов, добытых при осуществлении прибрежного рыболовства, теперь надо направлять исключительно на береговые предприятия, где и перерабатывать. Не все к этому готовы, поэтому пока работали по-старому: регион попросил, а Москва дала разрешение продолжать морозить рыбу в море, и отгружать продукцию в соседние регионы. Но долго так продолжаться не может.

Время перемен

Перспективы у прибрежного рыболовства хорошие: рыба есть, квоты на добычу водных биологических ресурсов (ВБР) в зонах прибрежного рыболовства закреплены на 10 лет за «традиционными» пользователями. Но в каждой промысловой зоне свои условия промысла, свои сдерживающие факторы, мешающие полностью использовать рыбохозяйственный потенциал.

 Например, в Петропавловск–Командорской подзоне промысловики уже сейчас без проблем могут все уловы направлять на береговые рыбозаводы. Здесь есть вся необходимая инфраструктура. Переработку уловов на морских судах можно прекращать.

 А в Усть-Большерецком и Карагинском рыбных районах другая обстановка. Здесь береговых мощностей не хватает, не развита транспортная инфраструктура. В зимний период промысла работу сдерживает ледовая обстановка, бывает сложно дойти до района промысла, или перейти в другой район.

 Перестраиваться камчатской «прибрежке» мешает и неоднородность ее структуры: сейчас это два самостоятельных лагеря: в одном те, кто ловит сам, и везет рыбу на береговые рыбозаводы, в другом те, кто добывает, и обрабатывает уловы в море.

 Как говорят сами рыбаки, все это решаемо. Но, имея основу для бизнеса, которой как раз и являются прибрежные ВБР, многие пользователи уходят с берега. Почему? Может быть потому, что принятое еще в 2010 году постановление правительства Камчатского края «О мерах поддержки инвестиционной деятельности в Камчатском крае» (№ 319–П от 16.07.2010 года), на рыбную отрасль не распространилось?

 Видимо, в рыбной отрасли не оказалось значимых проектов, чтобы представлять рыбакам – инвесторам господдержку в виде налоговых льгот, возврата заемных средств, затрат по уплате лизинговых платежей, транспортировке уловов и т.д. Ведь становление такой «значимости» чиновники оставили за собой.

 По мнению депутата краевого Законодательного собрания Михаила Пучковского, именно по этой причине ВБР оказались оторванными от территорий: квоты осваиваются, а береговыми рыбозаводами перерабатывается не более 15 процентов от общего улова. А нам нужно перерабатывать на берегу не менее 75 процентов уловов.

 К этим словам, пожалуй, стоит прислушаться. Подобное не могло случиться в советский период. До 1993 года в прибрежных водах промысел вели малые и средние рыболовные суда рыболовецких колхозов, их объединение, траловый флот «Камчатрыбпрома». Это было четко организованное производство, от него была и отдача. И налоги, и социалка, и рабочие места. Но другая точка зрения и тогда имела место.

 Например, в последней трети 20 века приморская «Дальрыба» пыталась взять в свои руки все объемы добычи рыбы в Охотском и Беринговом морях. Тогда приморские рыбаки монополизировали добычу краба. С минтаем не удалось.

 В ту пору в правительстве СССР, и в Минрыбхозе дурней, и всяких стяжателей было гораздо меньше, чем теперь. Да и Камчатка свой миллион тонн рыбы добывала исправно. А идейка эта оказалась живучей. Теперь даже уловы «прибрежки» вывозят минуя наш берег. Не одно ли и тоже?

 Теперь, сколько бы мы не говорили, что принимаемые меры половинчатые, федеральный центр не желает передавать квоты ВБР прибрежных районов во владение и распоряжение регионам.

 Нужных решений нет, и мы наблюдаем обратное движение. Если прибрежный лов водных биологических ресурсов в 12-мильной экономической зоне, и переработку рыбы на берегу еще 14 лет назад вели около сотни местных рыболовецких компаний, то в 2013 году их насчитывали не более 70, в этом году говорят о полусотне, завтра их не будет вообще.

 Сами региональные власти также не желают открыто заявить бизнесу – хочешь ловить рыбу в прибрежной зоне, здесь живи здесь, расти, учи и лечи своих детей, плати налоги в местный бюджет. Инвестируй в производство, в инфраструктуру. Ты предприниматель, получивший региональные квоты ВБР, и ты должен быть обязанным территории, именем которой тебе предоставлена основа для бизнеса.

 Но, в тоже время, краевое правительство в декабре 2013 года принимает «Государственную программу «Развитие рыбохозяйственного комплекса Камчатского края на 2014–2020 годы». На что рассчитывает, непонятно.

 Пока власть ведет свои «игры», оба лагеря «прибрежников» конкурируют, хоть и делают вид, что мирно сосуществуют. Однако, «мир» может взорваться в любую минуту, а борьба за ресурсы продолжается. Усиливается процесс монополизации отрасли. Два десятка камчатских рыбохозяйственных предприятий уже скуплены иногородними, с ними из региона «ушли» квоты, а значит и налоги.

Одна на всех беда

 Вот что думает по этому поводу председатель Ассоциации «Региональное отраслевое объединение работодателей – союза прибрежных рыбодобывающих и рыбоперерабатывающих предприятий Камчатского края» Андрей Обедин:

 – «Оценивая сложившуюся обстановку, мы приходим к выводу, что при наличии добывающего флота и квот на вылов ВБР, нам выгоднее закрыть свои рыбозаводы, купить плавбазу, перерабатывать рыбу и отгружать продукцию в море, без захода в порты. В этот лагерь нас толкают условия промысла: по– прежнему все разрешено. Купи плавбазу, сиди себе во Владивостоке, или в Вашингтоне, руководи промыслом по телефону, подсчитывай прибыль».

 Как видим, никакие изменения в законы, возвращающие «прибрежке» ее истинные цели и задачи, не прибавляют оптимизма значительной части бизнес сообщества.

 А теперь допустим, что Ассоциация рыбаков, объединяющая 11 предприятий рыбохозяйственного комплекса краевого центра и города Елизово, имеющая 40 единиц флота, приобретет плавбазу, закроет свои рыбозаводы. Армия камчатских безработных сразу увеличится: из 2,5 тысяч работающих две трети будут уволены. Уловы этих предприятий, общим объемом в 40 тысяч тонн рыбы, прямым ходом, с моря, пойдут в другие регионы страны.

 Почему же о таком исходе стали думать рыбаки, которые все минувшие годы «зубами» цеплялись за родной берег, на свой страх и риск развивали береговую переработку, создавали рабочие места? У них нет доверия властям Камчатки.

 Другой лагерь прибрежного флота, работающий исключительно в море, тоже вроде бы из местных. Но проблемы берега их не волнуют. Эти не хотят ничего менять, добиваются от власти сохранения своего статуса. Борются за сохранение своего статуса, грозят забастовками. Но именно такие компании все чаще перекупаются предпринимателями из других регионов.

Вот кто везет точно рыбу на свой берег - так это японцы. Нация рыбоедов. Населения - 130 млн. человек (!!!) В 406 раз больше, чем на Камчатке. И у японцев нет такого пограничного кошмара как в России.- Ред.

 Не случайно профессионалы, например, председатель Союза рыбопромышленников и предприятий Камчатки – Сергей Тимошенко, говорят, что скоро камчатские рыбаки, как определение, исчезнут.

 Зачем, в таком случае, развивать береговую структуру, если можно получить камчатские квоты, сменить «прописку», и осваивать, проживая где-нибудь в Ногинске, или во Владивостоке. Руководить промыслом можно по телефону.

 В тоже время, многие капитаны судов работающих исключительно «на берег», по их словам, выходят на лов в Петропавловск-Командорскую подзону, как на войну. Нормой в ее промысловых районах стали, например, повальные задержания судов с изъятием разрешений на промысел за любые незначительные нарушения. За этим следуют конвоирование в порт, серьезные убытки.

 Главную роль в «боевых действиях» с субъектами прибрежного рыболовства исполняет Государственная морская инспекция погрануправления ФСБ (ГМИ), которую мало волнует отсутствие в регионе логистики транспортной инфраструктуры, наличие ледовой обстановки, устаревший флот.

 Когда владельцы малых и средних рыболовных сейнеров сталкиваются с неадекватными действиями инспекторов ГМИ, они начинают понимать, что не все еще в порядке с законодательством, нормативными правовыми актами, регулирующим прибрежный промысел рыбы. Что Правила рыболовства, изменяются и развиваются как «вещь в себе», а рыбопромысловый флот, береговая инфраструктура под них еще не построена.

Новая «инфекция»

 Наряду со старыми болезнями, появилась новая «инфекция» – квото-рантье – это рыбные «бароны», которые не сеют, не пашут, а зарабатывают тем, что продают право на вылов когда-то выделенных им квот. Сегодня доля продаваемых такими рантье ресурсов в общем улове камчатских «прибрежников» достигает 50 процентов. В этот стан стремятся не только столичные «толстосумы», среди них растет число иностранцев. Особенно из поднебесной, граждане которой уже держат в своих руках большую часть стратегических для Дальнего Востока квот минтая. Как видим, эта беда грозит всем.

 В итоге – прибрежный рыбопромышленный комплекс добычи и переработки рыбы, ориентированный на развитие береговой инфраструктуры и береговой экономики, не только не развивается, но сокращается. Естественно, местные жители покидают прибрежные районы Камчатки.

 В тоже время известно, что одно рабочее место, сокращённое в прибрежном рыбопромышленном комплексе, тянет за собой сокращение с десяток рабочих мест в инфраструктурных отраслях производства. Если ситуацию не изменить, ближайшие годы наш край ожидает не только социально-экономический, но и демографический крах.

 Надо что-то делать. А что? Мало только принимать все меры к максимальному использованию промыслового времени. Или не сокращать квоты на вылов рыбы. Или ослаблять пресс контролирующих органов, навалившихся исключительно на суда, постоянно работающие с берегом.

Куда же двигаться?

 Настоящим решением проблем развития рыбохозяйственного комплекса «прибрежки», во-первых, будет реализация уже озвученной задачи:

 все уловы доставлять на берег.

 Во-вторых, региону, органам местного самоуправления надо добиваться прав на перераспределение квот ВБР для прибрежного рыболовства, если кто-то из пользователей начинает игнорировать интересы территории.

 Разумеется, подобный переход к такой политике, к новым отношениям должен быть плавным, поэтапным, и при наличии системы стимулирования инвестиций в территорию. Рыбаки ждут таких решений.

 Если говорить в целом, государство и бизнес от этого только выиграют. Когда такое движение произойдет, оживится все. Активней заработают порт, аэропорт, автопредприятия, торговые базы, розничная торговля.

 На такой работе, на наш взгляд, сейчас следует сосредоточиться правительству Камчатского края, если у него для этого хватит политической воли. А если не хватит, это сделает другое правительство. Время такое пришло.