Успешный качественный рост рыбной отрасли???

Тема не нова, это письмо, вполне логично ложится в русло последних статей о чрезвычайно успешном развитии рыбной отрасли наших государственных руководителей, включая г-на А.А.Крайнего и В.А.Зубкова, которые мне больше напоминают победные рапорты на съездах КПСС. Всем известно, как печально закончились эти рапорты – страны не стало. Это неизбежная плата за извращения фактов, которые экономика не прощает.

Давайте разберемся, чем можно гордиться? Тем, что природа последние годы больше уродила минтая, а именно этот вылов определяет общий вылов всей страны? В начале 2000годов ОДУ минтая был минимальным, с тех пор он растет и сейчас вырос более чем в два раза, определяя соответственно и увеличение оборота отрасли и другие показатели, о которых пишет г-н Т.Г. Митупов. Или тем, что природа подарила нам на этот период рекордный подход лососевых? А где же 1,5 млн. тонн вылова в открытом океане, который у нас должен был быть еще в 2009г, как это обещал в Совете Федерации г-н А.А.Крайний еще в 2007г.? А как с выполнением стратегических задач отрасли, подписанных г-ном Путиным в «Морской доктрине РФ» еще в 2001г. об освоении и закреплении ресурсов открытого океана? Как с выполнением задач о возврате в лидеры мирового рыболовства? Почему об этом молчок? Чего добились за 10 лет? Чем конкурировать будем с ведущими странами - БАТМами или опять с помощью госдотаций, о которых опять заговорили и которые уже угробили СССР? Ведь конкурентоспособного рыболовного флота у страны практически нет – одно старье. Так в чем развитие отрасли?

Можем ли мы себе представить, чтобы любая развитая страна гордилась бы тем, что выловила весь объем ОДУ в своей экономической зоне? Даже для развивающихся стран это нонсенс, так должно быть.

Вторят этой хвалебной позиции и наши нынешние руководители крупных рыболовных компаний, весьма довольные своим сегодняшним положением, когда государство закрепило квоты на 10 лет, но ничего не спрашивает взамен, как будто нет государственных интересов в рыбной отрасли. Отдельные непродуманные наскоки не считаются.

Больше всего рады этой ситуации иностранные владельцы львиной доли наших компаний, включая и китайские, которых г-н Крайний на заре своего назначения на должность в 2007г. грозился «выжечь каленым железом», но почему-то не выжег и сейчас в наши ресурсы активно влезли уже иностранцы с запада. Из последних примеров - продажа компаний Ролиз и Акрос. На очереди крупнейшая приморская компания - Находкинский БАМР. То, что массовая скупка наших компаний произошла после закрепления квот на длительный период – тоже факт, требующий серьезного осмысления нашими большими чиновниками.

Нашему Совету Безопасности давно пора спросить у Росрыболовства об истинных владельцах крупных компаний, которым Росрыболовтсво отдало в пользование государственные биоресурсы. Недавно начатая у нас компания по раскрытию конечных владельцев компаний энергетического сектора, вполне могла бы быть распространена на предприятия, ведущие промысел в нашей экономической зоне с учетом отнесения этих биоресурсов в разряд стратегических. Задача для финансового мониторинга элементарная. Ведь государство должно быть уверено в продовольственной безопасности. Есть закон. А иностранцы пусть не обижаются, ведь они знали, когда влезали к нам, что это противозаконно.

Считаю, что в такой ситуации гордиться можно только работой наших простых рыбаков, чьими руками, несмотря на допотопную технику, условия работы и низкую зарплату, и достигнуты те результаты, о которых с трибун докладывают большие начальники.

Радует, что  в статье В.И.Кашина выражается мнение о ситуации в рыбной отрасли, отличное от позиции официальных руководителей. Действительно, одна из главных проблем заключается в том, что наш сегодняшний вылов составляет только половину того, что мы имели прежде. Только мы, дальневосточники, ловили намного больше нынешнего общероссийского вылова. А большой вылов – это в том числе основа развития и аквакультуры и птицеводства и животноводства. Ведь та же рыбная мука является основой кормов для аквакультуры, и она же конвертируется и в яйцо и в мясо. Какие бы проценты и цифры не приводил Т.Г. Митупов в обоснование якобы начавшегося обновления флота, нет на Дальневосточном бассейне ни одного нового, современного хотя бы среднетоннажного судна. Самое современное судно, эксплуатирующееся на нашем бассейне сегодня - это один из «голубых» - двадцатилетнего возраста МРТК типа «Сотрудничество». Это тот тип судов, которые я заказывал и строил в Испании почти 20 лет назад. Прав В.И. Кашин и в оценках труда рыбаков и в необходимости совершенствования законодательства, скорейшего возврата в мировой океан - во многом прав, по сути, несмотря на некоторые некорректные цифры.

Конечно, уважаемый В.И. Кашин не рыбак и не может знать многие тонкости рыбацкого дела. Поэтому позволю себе поставить вопросы о том, действительно ли можно рапортовать о чрезвычайно успешном развитии рыбной отрасли.

Я многие годы возглавлял крупнейшую рыболовную компанию - мы были крупнейшими производителями продовольственной продукции в СССР. 50 лет в отрасли, для меня нет секретов начиная с уровня обработчика и помощника тралмастера до руководителя высшего звена. Позвольте еще раз поделиться мнением о том, что происходит в отрасли, включая то, что происходит на уровне промысла.

Основная проблема заключается в том, что наши чиновники до сих пор не могут понять и сформулировать пути реализации в целом верно поставленных государственных приоритетов по возрождению отрасли как одного из лидеров мирового рыболовства. Ведь закрепление квот на длительный период это лишь инструмент. Сейчас уже всем должно быть понятно, что  этот инструмент не работает в полной мере, поскольку никак не стимулирует решения задач, стоящих перед отраслью. 

Если главным приоритетом отрасли является обеспечение продовольственной безопасности, значит государство в лице чиновников Росрыболовства обязано, отбросив политические лозунги, сформулировать пути достижения целей и проводить внятную политику их достижения по двум направлениям: а) эффективного и рационального использования того объема ресурсов, который мы имеем и б) максимально разумного увеличения объема контролируемых биоресурсов. Все остальные задачи вторичны, они производные от указанных.

Что же делается в этом направлении, и какие результаты достигнуты?

Что касается первого – эффективного и рационального использования тех богатств (биоресурсов), которые мы имеем.

Не буду повторяться об известных фактах о том, что наш рыбопромысловый флот  по-прежнему занимает одно из последних мест среди развитых рыболовных держав по вылову на тонну брутто-регистрового тоннажа и счетная палата РФ постоянно констатирует, что мы используем биоресурсы неэффективно. Позвольте доложить, что такое неэффективное и нерациональное использование наших российских биоресурсов, т.е. квот.

Прежде всего, неэффективное использование прямо отражает тот факт, что с каждой тонны наших квот мы получаем меньший эквивалент прибавочной стоимости. Мы все: компании получают прибыль в несколько раз меньшую, чем иностранные пользователи на тех же ресурсах, экипажи рыболовных судов недополучают огромные суммы зарплат в сравнении с теми же иностранцами, государство, то есть все мы, недополучаем ежегодно десятки миллиардов рублей в виде налогов. Причина: старая, малопроизводительная, затратная  и малоэффективная техника (рыбопромысловые суда) и как следствие - огромная себестоимость производства единицы продукции, в несколько раз большая, чем у иностранцев.

Не случайно Дальморепродукт раньше арендовал американские траулеры-процессоры. Все очень просто. Потому, что они могут вылавливать и перерабатывать по 50-60 тыс.тонн минтая в год, против 10-12 тыс. у наших БАТМов.  Камчатка вставала на дыбы против Диденко, но мне удавалось пробить разрешение в министерстве, потому, что было понимание, что один американский траулер, размерениями меньше БАТМа, заменяет 5-6 моих старых судов, позволяя иметь совершенно иную экономику. А значит, я мог платить и высокую зарплату и высокие налоги и еще оставались средства на строительство и новых причалов, и нового флота, что мы и делали. Причем все это, используя то же самое количество квот, которые бы я просто извел без всякой прибыли старым флотом.

Другая составляющая эффективности: насколько полностью и комплексно мы используем наши биоресурсы. Тут несколько составляющих.

Во-первых, полное использование сырца, поднятого на борт судна. На практике, если исходить из размеров даже официальных суточных выловов, выбросы за борт отходов обработки сырца (измельчённых или не измельчённых – не важно) при работе, например, судна филетировщика типа «Стеркодер» достигают 50%. Ведь выход филе, даже нормативный, не превышает 28% (на самом деле больше 20% на практике не бывает), а мощность РМУ составляет 50-60 тонн (на американских траулерах процессорах мощность РМУ достигает 320 тонн). Куда же остальное девается? То есть мы выбрасываем  до половины того, что поднимаем на борт, в то время как в развитых странах ставится задача полного использования каждого килограмма квот. Кроме пищевой продукции из разделки того же минтая эти выбросы потенциально позволяют производить десятки тысяч тонн рыбной муки стоимостью несколько миллиардов рублей для использования в виде кормов в аквакультуре, животноводстве, птицеводстве.

Во-вторых, выбросы молоди за борт. У нас вылов молоди минтая по данным КамчатНИРО достигает 30-40%, а в некоторых случаях - превышают 70%. Куда она девается, особенно на судах, не имеющих РМУ всем понятно – за борт. А на судах, имеющих РМУ, если туда направить молодь, то ее необходимо учитывать как выборку квоты, что никто и никогда не делает. Значит опять за борт.

Для сравнения: по данным американской статистики, на американских траулерах-заводах на том же промысле минтая выбросы за борт составляют 0,4-0,6%, то есть, грубо в 100 раз меньше чем у нас! Им не выгодно ловить мелкий минтай, поэтому используется новая техника и технические решения, исключающие вылов молоди.

Специалисты оценивают выбросы молоди минтая за борт в разные годы от 20 до 40% (Газета "Рыбак Приморья" от 10.06.2010 Александр ВАСЬКОВ «СТРОИТЕЛЬСТВО ФЛОТА ТРЕБУЕТ СИСТЕМНЫХ РЕШЕНИЙ»), например, по их оценкам в зимне-весенний период промысла минтая в Охотском море в 2010г. только в трех подзонах реальный выброс за борт молоди составил 190тысяч тонн. Они пишут: «В 2009г. по оценкам сотрудников отраслевых рыбохозяйственных институтов в Охотском море (без учета Восточно-Сахалинской подзоны) превышение реального вылова минтая над ОДУ составило 20,4%. Если пересчитать всю произведенную продукцию на сырец с учетом фактического прилова молоди, то так и получается: весь прилов, как допустимый, так и сверхдопустимый, шел за борт.»

Если использовать эти цифры выбросов молоди к ОДУ минтая, то, в общем, получается, что выброс молоди в год достигает многих сотен тысяч тонн. То есть мы выбрасываем за борт только за один год, только на одном объекте промысла больше 100 миллионов порций рыбы! Для справки: молодью или минтаем непромыслового размера считается рыба длиной менее 35 см. Это что плохая рыба? Исключение выброса молоди, поскольку это количество наша наука принимает во внимание при оценках ОДУ, приведет к его существенному увеличению.

В-третьих, выбросы рыбы за борт промыслового размера. 7-8 лет назад по оценкам японских и корейских специалистов, которые исходили из количества и сортности икры минтая, поступающего на аукционные рынки Японии и Кореи, перелов минтая составлял 80-100% от ОДУ. То есть из выловленного минтая выбиралась икра, а тушка выбрасывалась за борт. Выбрасывался каждый год миллион тонн рыбы промыслового размера. Рыбинспекторы или отсутствовали либо покупались, и в результате выход икры достигал на отдельных судах 12% при фактическом выходе около 3,0% при работе судов с января по апрель. Понятно, что при таком объеме производства, рынки Пусана и Японии реагировали вполне предсказуемо – существенным снижением цены на икру. Поняв, что экономически нецелесообразно производить огромное количество икры, сначала крупнейшие компании приняли решение ограничить выпуск икры 4,5%, а затем это ограничение стало нормативным.

Сегодня выбросы рыбы промыслового размера уменьшились по причине не только введения ограничения выхода икры, но и существенного увеличения ОДУ минтая. Производители, как правило, имея большие квоты, уже не ставят задачу выпустить 4,5% икры - квоты бы выбрать. Однако маленькие компании, а таких подавляющее большинство, имеющие недостаточные квоты, по прежнему это делают. Всем понятно, что само по себе наличие жесткого норматива выпуска икры (ведь не бывает в разные годы и в разных подрайонах одинокого выхода икры) подразумевает ограничение, но все-таки имеющегося безобразия.

Из приведенного выше видно, что мы сегодня неэффективно и нерационально используем наши биоресурсы. Если говорить прямо – ежегодно выбрасываем сотни тысяч тонн пищи. Если г-н Крайний, об этом знает, то он, трубя победные рапорты, просто вводит государство в заблуждение, а если нет, то это  профнепригодность.

Причина этого явления – бесконтрольность со стороны государства. Никто и никаким образом не контролируют процесс добычи и производства продукции на каждом судне. Сколько подняли на борт рыбы, сколько было непромыслового размера, сколько, выбрав икру, его выбросили за борт, сколько выбросили отходов от переработки – не контролирует никто. Пограничники могут проконтролировать соответствие количества продукции в трюме используемым квотам, когда уже все что хотели, сделали. В цивилизованных странах все обстоит иначе: именно процесс вылова контролируется с помощью многоступенчатой, дублирующей системы контроля, исключающей саму возможность сокрытия или искажения информации.

Конечно, не в одном контроле дело. Суть такого, мягко говоря, нерационального рыболовства в том, что наш физически и морально устаревший флот не может экономически существовать в других условиях даже на дорогих объектах промысла - в условиях полного и комплексного использования поднятого на борт сырья, исключения вылова молоди и т.д Система организации рыболовства, отражая эту реальность, является заложницей нашего отсталого флота. А ведь современное рыболовство - это, прежде всего, современная система его организации.

Казалось бы, вот вам, уважаемое Росрыболовство, и непочатое поле для работы с целью достижения понятных государственных целей эффективного и рационального использования каждого килограмма наших ресурсов – анализируйте,  формулируйте главные и промежуточные цели и пути их достижения, разрабатывайте систему правил, принципов и т.д. И внедряйте, как говорится, в производство.

В отрасли не должно быть потрясений. Абсолютно правильно. Не нужно ни у кого ничего забирать. Не нужно никого ни к чему принуждать. Но государство не только имеет право, но и обязано через систему регулирования заботиться о том, насколько эффективно используются биоресурсы - это его ресурсы. Конечно в рамках действующего законодательства, которое нуждается в постоянном развитии.

Государство должно добиваться своих целей через изменение Правил рыболовства, через постепенный в течение, скажем, 6-8 лет переход на систему прямого учета вылова - такая система стимулирует 100% использование сырца, например на добыче минтая в США ее использование позволило увеличить выпуск продукции с каждой тонны сырца на 50%, полное комплексное использование поднятого на борт сырца, фактическое, не на бумаге исключение любых выбросов за борт, введение дублирующей системы контроля процесса вылова и переработки.

Необходимо объявить об этом заранее. Возможно, что постепенно нужно ввести и реальную плату за использование биоресурсов, начав, например, с необременительных 50-70 дол./тонну минтая и до 200-250 дол. через 6-8 лет. Полученные средства можно направить и на развитие аквакультуры и на финансирование исследований и серьезных разработок новых технологий добычи и переработки, разработки новых видов продукции  на основании и с учетом самых современных достижений конкурентов. Но это еще не все, нужен еще один инструмент, рыночный - это элемент конкуренции. К сожалению, у нас закрепление квот по историческому принципу покупки квот на аукционах и по принципу ближе к телу губернаторов не дало возникнуть классу эффективных пользователей, как это было в зарубежных странах - сначала государство создавало всем желающим конкурентные условия, и только самые эффективные пользователи, победившие в этой многолетней гонке получили квоты.

Что придется делать в этих условиях нашим компаниям? Напрягаться. Искать решения, которые позволят выполнить новые требования и это со всей очевидностью приведет к необходимости качественного обновления флота. Такие решения есть и они известны. Старый флот просто не сможет существовать в таких условиях. А вновь появившийся действительно современный флот поднимет на новый уровень использование каждого килограмма наших ресурсов, благосостояние компаний и ВВП отрасли в целом, достаток и зарплату рыбаков и налогов для государства.

Конечно, для появления новой, чрезвычайно эффективной, но дорогостоящей современной техники (рыбопромысловых судов) нужна, прежде всего, стабильность в отрасли – чтобы наши компании не трясло от кавалерийских наскоков типа «квот под киль» и подобных. Стабильность в отрасли, закрепление квот, предсказуемость действий, правил и требований государства – только некоторые из условий, в которых возможно возрождение не просто нового, а современного российского рыболовного флота.

Это и есть развитие, как это понимается во всем мире. И которое у нас сегодня отсутствует.

Теперь, что касается максимально разумного увеличения объема контролируемых биоресурсов.

О каком поступательном развитии отрасли может идти речь, если мы продолжаем терять свои ресурсы в открытом океане? Теряем право на вылов, реальные квоты. По доброй воле теряем ежегодно миллионы тонн пищи. Теряем навсегда для всех будущих поколений россиян, т.е. они невозвратны. Теряем то, чего больше на планете уже не будет.

Объем потенциально имеющихся биоресурсов - этот, по сути, главный критерий состояния отрасли, определяющий все остальное, не является у нас даже контролируемым. Известно лишь, что мы за последние 20 лет (по данным счетной палаты в 1990г. мы имели право ловить 4,5 млн/тонн, а ловили 2,8 млн.тонн, а сегодня по данным Росрыболовства потенциально имеем право на вылов 1,9 млн.тонн) потеряли право на вылов 2,6 млн.тонн ежегодного вылова в открытом океане. То есть ежегодно мы потеряли право на вылов в белковом эквиваленте равный стаду крупного рогатого скота почти в 9 миллионов голов.

Давайте посмотрим наши “достижения” на нескольких примерах самых массовых и богатых объектов промысла открытого океана.

Самый значительный рыбный ресурс открытого океана, где годовой вылов СССР достигал 1,4 миллиона тонн – чилийская ставрида. Сегодня Россия имеет право на вылов аж... 0,0248 млн. тонн, то есть в 50 раз меньше. Да, сегодня этот ресурс уменьшился, но не в 50 же раз! Мы имеем сегодня право на вылов ставриды в открытом океане меньше не только прибрежных стран, которые, кстати, когда мы там работали, и не выходили в открытый океан, но даже меньше, чем страны ЕС, которые начали промысел несколько лет назад. Почему? Почему вклад в научное изучение ставриды, а нам принадлежит приоритет открытия и промышленного освоения этого ресурса, и мы затратили миллиарды долларов на комплексное изучение этого ресурса, оказался на последнем 10 месте в главном первом пункте конвенции по регулированию этого промысла, которую мы подписали в прошлом году? Почему объединены в одно целое два автономных стада ставриды районов ЮВТО и ЮЗТО, ведь в ЮЗТО никто кроме нас не вел промысел, а теперь мы и в этом районе опять позади всех. Кто отвечает за это? Смешно слышать, но квоты в 24,8 тыс.тонн Росрыболовство считает достаточным для РФ. На самом деле этот объем составляет меньше половины того, что необходимо одному современному траулеру.

Самый крупный ресурс нашей планеты – антарктический криль, объем разрешенного вылова которого составляет 8,7 млн. тонн. По сочетанию потенциала вылова и потребительских свойств антарктический криль на сегодняшний день является не только крупнейшим, но и самым перспективным свободным ресурсом мирового рыболовства. Не даром журналисты, пишущие о криле, используют штамп «100 миллионов тонн хлеба и масла», ведь его биомасса по разным данным составляет до 200-500 млн.тонн.

Разработка новых технологий добычи, переработки и производства новых видов продукции из криля явилась основанием для начала борьбы за биоресурсы Антарктиды. Она началась в Норвегии, сегодня к этой гонке присоединилась КНР, где при прямой поддержке государства финансируется создание технопарка антарктического криля, что, несомненно, в ближайшем будущем сделает Китай крупнейшим игроком в борьбе за биоресурсы криля (в сезон 2012г. КНР, видимо, станет лидером по количеству судов, ведущих промысел криля, поскольку АНТКОМ лицензировал 5 китайских траулеров).

Эти две страны, руководство которых в полной мере оценило перспективность промысла криля, приняли совершенно конкретные стратегические решения, обеспечивающие реальное развитие этого промысла: в Норвегии Правительство взяло на себя ответственность и гарантировало квоты криля, а руководство Китая пошло еще дальше, сформировав и обеспечив финансирование не только промысла криля, но и всей инфраструктуры исследований, создания и производства новых продуктов. Кроме стран, ведущих промысел, заявили о своем интересе к биоресурсам Антарктиды США, Германия, Нидерланды и Украина.

Заметим, что в Норвегии государство не затратило ни доллара на развитие этого промысла, оно только создало условия, при которых инвестирование в этот очень сложный, но потенциально высокоэффективный промысел стало интересным. Пример для подражания нашему Росрыболовству – не нужно денег, не нужно вороха очередных программ, просто создайте условия.

В сезон 2010 года одна из норвежских компаний, используя на своем судне самые современные технологии добычи, переработки и выпуска новой высоко эффективной продукции, сумела обеспечить вылов и обработку на одном судне 100 тыс.тонн криля-сырца c выпуском продукции за год (частично переработанной на небольшом береговом предприятии) общей стоимостью свыше 56 млн. USD, то есть достигнута невероятно высокая эффективность. Другая норвежская компания, также имеющая лицензии, приступила к строительству нового судна для добычи криля, которое должно выйти на промысел в сезон 2014г., заявив, что стоимость выпускаемой ею продукции, предназначенной для пищевого использования, будет более чем в десять раз превышать стоимость крилевой муки, за счет чего будет обеспечиваться еще более высокая экономическая эффективность промысла.

На этом фоне заявляемые сегодня Росрыболовством в рамках утвержденной «Стратегии деятельности РФ в Антарктике до 2020г.» планы по организации проведения в ближайшие 20 лет регулярных рыбопромысловых экспедиций в Антарктику с целью оценки запасов криля, проектирование и строительство в 2011-2015 гг. двух научно-исследовательских судов для проведения соответствующих исследований, есть ничто иное, как подмена реальных, последовательных  и результативных действий, нацеленных на скорейшее участие в разделе богатейших биоресурсов, имитацией таких действий. Ведь фактор времени очень важен.

Каковы планы Росрыболовства, на какую долю мы можем нацеливаться из тех 8,7 млн. тонн с учетом того, что ранее мы ловили более 90% общемирового вылова.

Росрыболовство считает, что в перспективе мы можем ловить аж 150 тыс. тонн или 0,017 часть от ОДУ. Не треть, не четверть, не пятую часть и даже не десятую, а 1/60 часть ОДУ. И это несмотря на то, что Россия была пионером промышленного освоения криля, одним из организаторов АНТКОМ и на ее научных данных в значительной степени строилась работа этой организации!

Таким образом, мы не просто все более и более отстаем в борьбе за самый богатый ресурс открытого океана, мы его просто отдаем. По государственному ли это? И можно бы было просто развести руками нашему головному ведомству – ну не хотят наши рыбаки идти в Антарктиду, но нет – родное ведомство устало отписываться, лишь бы только не вникать в вопросы создания условий для восстановления промысла криля на совершенно новой технической и технологической базе, с использованием новых технологий, “ноу-хау”, перспективных разработок мировых производителей оборудования, и пойти по предлагаемому пути, не истратив при этом ни одного рубля государственных средств.

Вопиющим, но характерным фактом, свидетельствующим о полном отсутствии практического внимания головного ведомства к проблеме увеличения контролируемого объёма биоресурсов и возврата в открытый океан, элементарной безграмотностью, является информационное письмо Росрыболовства от 11.04.2011г., призванное обратить внимание руководителей территориальных управлений как раз на указанные объекты промыла – криль и ставриду. В письме Росрыболовство пишет о возможности вылова в ЮТО 700 000 тонн пелагических видов, при том, что 24-28.01.2011г. на встрече в Колумбии, где собирались члены Организации по регулированию регионального промысла в южной части Тихого океана (SPRFMO), российская делегация, которую возглавлял представитель Росрыболовства, согласилась уменьшить российский вылов до 24,8 тыс.тонн. О каком внимании головного ведомства можно говорить к промыслу криля, если  в этом же письме приводится ОДУ криля 3,47 млн.тонн, который был «при царе горохе», а сегодня он в 2,5 раза больше?

С таким подходом можно только догадываться, какая Государственная программа Российской Федерации «Развитие рыбохозяйственного комплекса (2012-2020 годы)» нас ожидает, о чем пишет г-н Т.Г. Митупов. Опасаюсь, что это будет узаконенное антиразвитие.

По мнению экспертов через 3-5 лет, делить в открытом океане будет нечего – все ресурсы будут поделены крупнейшими игроками. То есть все достижения предыдущего поколения российских рыбаков, вместе с миллионами тонн потенциального вылова будут для страны безвозвратно утеряны. Этого допустить нельзя.

Для успешного и действительного качественного роста рыбной отрасли предстоит сделать еще очень много, не на основании многочисленных программ и стратегий, которые зачастую готовят, как мы видим полуграмотные чиновники, а на основании тщательно продуманного и выверенного плана действий с ясно сформулированными целями и методами их достижения. Хватит говорить, нужно начинать работать.

Автор: Юрий Григорьевич Диденко