«Красный прилив» – не катастрофа?

В этом году общественность с особым чувством ждала ежегодную конференцию «Сохранение биоразнообразия Камчатки и прилегающих морей».

Во-первых, соскучились больше обычного: из-за пандемии ее не провели в назначенный срок. Во-вторых, одну из ключевых тем, которую анонсировали организаторы, близко к сердцу принимает уже практически каждый камчатец, хотя до минувшей осени о ней знали и разбирались в ее нюансах лишь узкие специалисты.

Речь идет, конечно, о них – о «красных приливах», повинных в массовой гибели морских обитателей, которую зафиксировали в сентябре – октябре прошлого года в прибрежных водах камчатского полуострова.

Сегодня такие загадочные слова, как «динофлагелляты» и «карения» можно услышать не только в научных докладах, но и в разговорах на кухне и в автобусе. Великая сила «красного прилива» может не только разрушать, она способна и на созидание. Именно эти события, развернувшиеся в прибрежных камчатских водах, заставили объединиться ученых разных городов и стран, чиновников всех уровней, активистов «Гринпис», сотрудников МЧС и чинов из минобороны. И тема эта до сих пор не отпускает умы и сердца. Предсказуемо, именно она прошла красной линией по повестке конференции. В первый день по этому вопросу публика заслушала 2 доклада камчатских ученых, а гвоздем программы второго дня стал круглый стол, посвященный опять-таки «красным приливам» как основной версии экологического бедствия у берегов Камчатки. Здесь главными докладчиками выступили гости – сотрудники Дальневосточного федерального университета, которые в те самые напряженные дни прошлой осени по приглашению губернатора Камчатского края приехали к нам на полуостров разбираться в причинах катастрофы.

Кстати, один из главных докладчиков и ведущий круглого стола директор Института Мирового океана ДВФУ Кирилл Винников уточнил, что в данном контексте остерегается разбрасываться такими терминами, как «катастрофа»:

– Очевидно, что это не первый и не последний случай. Я считаю, что мы имеем дело с довольно регулярным явлением в истории нашей планеты.

С высоты прожитого после бедствия полугода, сотен взятых и исследованных проб ученые постарались еще раз взглянуть на те события и рассказать, с каким багажом и с какими выводами они пришли в день сегодняшний.

Что это было?

На экране мелькают знакомые кадры тех дней. Халактырка. Серферы, первые забившие тревогу. Им тогда досталось. После покорения волн вместо привычной эйфории – красные глаза, затрудненное дыхание, тошнота и прочие неприятные симптомы. От океана почему-то пахнет совсем не океаном. Вода пузырится желтой пеной. После шторма в соседних бухтах берег заваливает мертвыми морскими звездами и ежами… Озадаченные чиновники и ученые начинают расследование.

«Спецназ» ДВФУ губернатор пригласил на Камчатку 6 октября. В команде – физики, радиологи, биологи, химики. Они сразу влились в общую работу.

– Было выдвинуто несколько гипотез произошедшего, – рассказал Кирилл Винников. – Мы их разделили на 2 группы. Первая – это техногенные версии: утечки с полигона ядохимикатов; попадание в воду ракетного топлива; разливы нефтепродуктов; сброс льяльных вод с проходящих судов. Вторая – природные версии: вулканическая и сейсмическая активность; цветение токсичных микроводорослей; недостаток растворенного в воде кислорода, гипоксия, в результате которой могли задохнуться морские организмы. Общественность была сильно взбудоражена, поэтому техногенным версиям было уделено большое внимание. Хотя наша команда в первый же день сошлась на природных причинах…

Правительство Камчатского края организовало кризисный штаб, на заседаниях которого ежедневно в прямом эфире специалисты докладывали о ходе расследования. По поручению губернатора был создан портал с интерактивной картой сбора данных, кликая на каждую конкретную точку, вы могли получить полный отчет о собранных здесь пробах и результатах их анализов. Такая открытость и оперативность, когда власти региона выкладывают в общий доступ первичные данные, по признанию ученых ДВФУ, – беспрецедентное явление.

Версии отрабатывались, и постепенно гипотез в активе оставалось все меньше. Алексей Озеров, директор Института вулканологии, назначенный руководителем штаба по расследованию, буквально в первые дни подтвердил, что какой-то особенной сейсмической и вулканической активности в этот период не наблюдалось.

– После того как мы сделали вертолетную съемку, убедились в том, что этот природный эффект не имеет центра происхождения, – объяснил Кирилл Винников. – Настолько широким было распространение этой прибрежной полосы аномального цвета с пенообразованием, что невозможно было сказать, что она вышла из какого-то определенного места. Тем самым мы исключили гипотезу о разливе и о сбросе льяльных вод. Следующее, что мы сделали, – выехали на Козельский полигон, собрали пробы из ближайших ручьев и притоков, реки Налычева. Исследования этих проб не выявили никаких отклонений, свидетельствующих о загрязнении. Тем не менее Росприроднадзор и Роспотребнадзор обнаружили в прибрежных водах Халактырского пляжа небольшое превышение по фенолам и содержанию железа, но все было в пределах нормы. Тем самым мы исключили версию утечки с полигона ядохимикатов через реку Налычева. Из техногенных оставалась лишь версия попадания ракетного топлива, которая впоследствии также была исключена в результате масштабного анализа проб, собранных вдоль всего побережья. Нам удалось собрать и исследовать большое количество проб, в которых была зафиксирована высокая концентрация отдельных групп микроводорослей и были обнаружены характерные биотоксины. Все это суммарно нас привело к той мысли, что мы имеем дело со стандартным явлением в природе, которое называется «красным приливом».

Кислород, да не тот…

То, что это могут быть «красные приливы», руководитель ЦКП «Морской биобанк» Национального научного центра морской биологии им. А.В. Жирмунского дальневосточного отделения РАН Татьяна Орлова предположила еще до прилета на Камчатку. Здесь же, по приезде, нашла массу подтверждений своей версии. Татьяна Юрьевна – специалист по морским микроводорослям с более чем 30-летним стажем. И этот опыт, безусловно, помог расследованию двигаться быстрее и плодотворнее.

«Красные приливы», как утверждают ученые, – отнюдь не новое явление для Восточной Камчатки, но задокументировано было только два из них: в 1976 году в Авачинском заливе, в июле 2017 года – в Олюторском. Такие «приливы» может вызывать цветение разных видов микроводорослей. Соответственно, течение их, влияние на окружающую природу и последствия тоже разнятся. Пробы воды, снимки со спутника дали возможность распознать, с какими именно микроводорослями приходится иметь дело в этом случае. Виновницей «торжества» оказалась динофлагеллята по имени Karenia.

– Karenia у берегов Камчатки вообще зарегистрирована впервые, до этого мы этой водоросли ни в каких пробах не встречали, – отметила заведующая лабораторией рыбохозяйственной экологии КамчатНИРО Екатерина Лепская. – Мы исследовали массу проб воды и фитопланктона, проанализировали погодные и гидрологические явления того периода… И пришли к выводу, что гибель донных животных в сентябре – октябре 2020 года у берегов Камчатки произошла в результате редчайшего стечения обстоятельств – прогрева воды на 2–4 градуса выше среднемноголетних значений, длительного штиля, господствующего северо-восточного направления ветров, цветения водорослей рода Karenia и др. Совокупность этих факторов создала условия для гибели животных, не способных покинуть свое место обитания.

Karenia присутствовала в пробах в большом количестве, доминирование среди других видов было значительным, в отдельные дни ее концентрация достигала более полумиллиона клеток на литр!

– В период цветения только этот вид формировал около 8 тонн биомассы на квадратный километр в сутки, – объяснила Татьяна Орлова. – А теперь умножьте это на сотни километров! И это получится только суточный показатель. А потом вся эта огромнейшая биомасса начинает прибиваться к берегу. Под действием ветров оседает, и тут начинается массовая гибель гидробионтов. Но она происходит не по причине дефицита кислорода. Здесь действует другой механизм. Поступает кислород, да не тот! Гибель животных происходит за счет перекисного окисления жиров. Karenia вызывает токсический эффект, когда концентрация превышает 20 тысяч клеток на литр. Какая концентрация была у нас? Более полумиллиона!

Выживают ли другие версии?

Во время проведения круглого стола сторонникам генеральной гипотезы задавали немало вопросов, которые касались иных версий произошедшего.

– Рассматривалась ли версия гибели бентоса в результате понижения кислотности морской воды? Ведь при понижении кислотности в первую очередь страдают как раз донные организмы.

– На самом деле показатели кислотности составляли порядка 7,2–7,3 и были ниже тех, которые наблюдались в прежние годы, – ответил Кирилл Винников. – И эта версия также присутствует, потому что это могло спровоцировать гибель некоторых организмов. Ну а некоторые животные толерантны к понижению кислотности, и тем не менее они погибли.

– Почему из списка природных факторов была исключена версия прямого влияния шторма, которое также может быть губительно для морских организмов? Погода в те дни действительно свирепствовала: по метеорологическим данным, 29–30 сентября наблюдался шторм с высотой волны 6–8 метров.

– Я не исключаю влияние шторма как совокупного фактора, – ответила Татьяна Орлова. – Но микроводоросли объективно в это время цвели. И у нас есть съемка подводных ландшафтов, и там есть погибшие организмы, это тоже факт! Был факт гибели не в результате штормов, а в результате токсического поражения этих организмов.

– Среди выбросов присутствовали те организмы, которые характерно не присутствуют в выбросах, – бентос, который ведет прикрепленный образ жизни, рыбы, которые прячутся в скалах во время штормов, – пояснил Кирилл Винников.

Министр природных ресурсов и экологии Камчатского края Алексей Кумарьков добавил, что симптомы, обнаруженные у серферов, тоже не нужно игнорировать:

– Люди получили токсические эффекты, это же не шторм!

Полемика с еще одним участником круглого стола – камчатским ученым Ильёй Свиридом – вышла за рамки обычного формата «короткий вопрос – короткий ответ». Илья, как он заявил, является автором собственной гипотезы – техногенного отравления акватории. По его версии, гибель гидробионтов могла произойти в результате утечки ядохимикатов с Козельского полигона в грунтовые воды и их выноса в океан, практически без попадания в реки и ручьи. Ведь пробы из реки Налычева оказались самыми чистыми, как это ни удивительно.

– Но вот благодаря этому ресурсу на сайте Правительства Камчатского края, где приводились результаты анализов, я нашел такие факты: было обнаружено превышение по общим фенолам в речке Мутнушке и в устье реки Налычева. В двух пробах там нашли четыреххлористый углерод, – пояснил Илья.

Свирид уже подробно озвучивал свою позицию в СМИ и в фильме экоблогера Георгия Каваносяна и, задавая вопросы коллегам, признался, что будет счастлив, если его версию разобьют в пух и прах. На «пух и прах» по регламенту мероприятия времени было маловато, однако по основным тезисам ведущие круглого стола критику выдали.

– Первое – пробы из Мутнушки мы тоже брали, у нас есть аккредитованная лаборатория, и анализ показал лишь следовое количество фенолов, которое не было опасно для организмов, – ответил Кирилл Винников. – Второе – если вы хорошо разбираетесь в гидрологии, вы должны понимать, что грунтовые воды не могут жить независимо от рек. Если есть утечка, она должна быть в реке Налычева.

– Все ли присутствующие смотрели видеоролик Каваносяна, в котором мелькнул и Илья Свирид? – поинтересовался у публики министр природных ресурсов и экологии Камчатского края Алексей Кумарьков. – Я могу прокомментировать это расследование. Во-первых, в отчете МГУ (он фигурирует в фильме Георгия Каваносяна. – Прим. ред.), который поступил ко мне еще до того, как был обнародован Каваносяном, нигде не говорится о том, что предельно допустимые концентрации (ПДК) по хлорорганическим пестицидам превышены хоть где-нибудь. И ранее в районе Козельского полигона фиксировались отдельные следы, это техногенный объект, и он, естественно, фонит, но превышение ПДК там не было зафиксировано. И в отчете МГУ точно так же это подчеркнуто. Что сделал Каваносян? Он очень долго перечислял страшные названия химических веществ и очень долго рассказывал, как это ужасно влияет на организм, запугивал население и не упомянул в своем ролике, что нигде в отчете МГУ не указано, что есть превышение ПДК! Потом после выхода расследования химфак МГУ дал по этим фактам официальное опровержение.

– Сколько угодно может быть версий, – парировала Илье Свириду Татьяна Орлова. – Но гипотеза должна быть обязательна опубликована в заслуженном рейтинговом журнале. Поэтому если факты, изложенные вами, действительно имеют место, вы имеете право на их подтверждение. Для этого и существует научная литература, которая расставляет все по своим местам.

Что будет дальше?

Губернатор Камчатского края Владимир Солодов, который общался с участниками круглого стола в режиме видеосвязи, поблагодарил всех за сотрудничество.

– Дальнейшую работу необходимо строить по трем направлениям, – сказал Владимир Викторович. – Первое – это усиление мониторинга и регулярных исследований. В соответствии с поручениями Правительства РФ в этом году мы запустим на Камчатке пилотную версию экологического мониторинга. Сейчас актуален вопрос по развитию системы датчиков, забора проб, которые будут собираться на единой информационной площадке и публиковаться в онлайн-режиме для всех желающих. Важной частью мониторинга должна стать и экспедиционная составляющая. Сейчас по линии Министерства науки и высшего образования РФ планируется соответствующий комплексный проект, который должен увязать экспедиционные планы различных исследовательских структур.

Второе направление – это наращивание лабораторной базы. Благодаря поддержке компании «Новатэк», мы сейчас закупаем необходимое лабораторное оборудование, которое позволит здесь, на месте, вывести исследования на качественно новый уровень. И третья составляющая этого плана – создание у нас на Камчатке центра компетенций по изучению Мирового океана.