«Рыбопромышленникам нужны прозрачные и долгосрочные правила игры»

На IV съезде работников рыбохозяйственного комплекса Российской Федерации планируются к обсуждению наиболее актуальные отраслевые вопросы. Свои позиции готовы обозначить руководители рыбопромышленных компаний, которые и формируют основу продовольственной безопасности страны, создают рабочие места и платят налоги в бюджеты всех уровней, решая при этом немало социальных задач. О том, что волнует рыбаков в настоящее время, — в интервью с заместителем председателя Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Хабаровского края и Амурского бассейна, директором ООО «РПК «Восточное» Алексеем РЕШЕТОВЫМ.

 Странный подход

— Алексей Павлович, для начала общий вопрос: нужен участникам рынка съезд работников рыбохозяйственного комплекса или это может стать просто очередным пафосным мероприятием?

— Необходимость в проведении съезда назрела давно. Тем более что с 1 января 2019 года в полном объёме вступает в силу ФЗ-166 «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов». Ряд положений этого нормативного акта формируются до сих пор. И это хорошо, поскольку тут всё должно быть максимально выверено. И, конечно же, обсуждение ситуации в рыбопромышленном комплексе, а самое главное, разработка конкретных предложений участников рынка должны стать основой съезда.

— Вы на этот съезд поедете?

— Представители нашей Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Хабаровского края и Амурского бассейна планируют принять участие в работе съезда.

— Какие отраслевые проблемы, на ваш взгляд, являются наиболее актуальными?

— Актуальных проблем у нас хватает. Но есть ещё и первоочередные задачи, которые требуется решать незамедлительно.

— Какие, например?

— Как известно, 18 ноября 2017 года было издано распоряжение председателя Правительства РФ № 2569-р. И в этом документе утверждался перечень видов водных биологических ресурсов (ВБР), в отношении которых должно осуществляться либо промышленное, либо прибрежное рыболовство. Это если говорить официальным языком.

Но чтобы было понятно всем, я скажу проще. Разработчики этого распоряжения разделили ВБР на две категории. Часть, причём меньшую, отнесли к прибрежному рыболовству, а часть, соответственно, большую — к промышленному. Понимаете?

А вот теперь самое главное. В раздел промышленного рыболовства попала та рыба, которую до последнего времени ловили по схеме рыболовства прибрежного. Корюшка, например. Или лосось. Или ещё 253 объекта рыболовства. Более того, участники рынка в своё время получали прибрежные рыбопромысловые участки (РПУ) на длительные сроки. На чрезвычайно длительные. Например, сроки работы на некоторых РПУ нашей компании ограничены 2032 годом. И примерно та же история прослеживается в других отраслевых предприятиях.

А что получается теперь? Распоряжение правительства вступает в силу с 1 апреля 2018 года. У нас нет возможности за месяц переоформить свои РПУ, она появится лишь после вступления в силу ФЗ-166, то есть с начала следующего года. В результате теперь мы просто не имеем права добывать множество видов ВБР. И при таком подходе путина будет провалена.

Возьмём в качестве примера корюшку. Её вылов мы должны начать уже в ближайшее время. Под это из года в год «затачивался» весь промышленный механизм компании. Но теперь нас, как и большинство рыбаков, такого права лишили. Но корюшка — это ещё не самый показательный пример. По итогам прошлого года на Дальнем Востоке было выловлено порядка 10 тысяч тонн этой рыбы. Это относительно небольшие объёмы. А вот ситуация с лососем куда как печальнее.

— Почему?

— А я объясню. Прошлый год был для рыбаков Дальнего Востока довольно тяжёлым. Даже провальным. По сути, нормальные объёмы прослеживались только на Камчатке. В других регионах показатели были куда как скромнее. Судите сами, в общей сложности, в ДФО выловили порядка 450 тысяч тонн лосося. Из них 350 тысяч тонн пришлись как раз на Камчатку. И по 50 тысяч тонн на Хабаровский край и Сахалин.

И теперь я заострю внимание на опять-таки основном нюансе. Большая часть лосося, а это на Дальнем Востоке основной вид ВБР, у нас вылавливается как раз в прибрежных водах. И вот теперь лосось можно добывать исключительно в формате промышленного рыболовства.

— Получается, большинство компаний просто не смогут ловить лосось?

— Совершенно верно! Только в Хабаровском крае, при таком подходе, не смогут ловить лосось не менее 60 процентов отраслевых компаний. Из них 90 процентов — это именно крупные игроки рынка.

— Но ведь это грозит практически полным провалом лососёвой путины?

— Так я об этом и говорю. Сложно даже представить, чем это грозит дальневосточным регионам. Особенно территориям, где рыбопромышленный сектор является одной из основ региональной экономики.
Необходимо подождать

— А кто был инициатором издания распоряжения Правительства РФ № 2569-р? Как вообще появился на свет этот документ?

— Вы знаете, нам тоже интересно узнать, по чьей инициативе было издано это распоряжение. И какая логика здесь прослеживается. Но такой информации нет ни у нас, ни у большинства наших коллег. Мы можем только выстраивать версии. Но это дело неблагодарное. Да и бесполезное.

— Какой может быть выход из сложившейся ситуации?

— На наш взгляд, необходимо отсрочить вступление в силу этого распоряжения до 1 января 2019 года. Это самый разумный вариант.

— А что даст такая отсрочка?

— В таком случае распоряжение № 2569-р вступит в силу одновременно с ФЗ-166 «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов». Я уже говорил, что у рыбаков появится законное право переоформлять свои РПУ и самостоятельно решать, по какой схеме они намерены работать. В формате прибрежного рыболовства или промышленного. Причём на соответствующее переоформление даётся двухлетний срок. Вот это разумный вариант. Тогда и распоряжение правительства станет логичным дополнением к нашему отраслевому федеральному закону.

— Как вы считаете, это предложение будет поддержано участниками рынка?

— Я в этом не сомневаюсь. Но мы надеемся, что суть проблемы понимают и чиновники. Ведь никто не заинтересован в провале лососёвой путины. Поэтому мы верим в лучшее.
Нет вопросов

— Но к самой схеме определения прибрежного и промышленного рыболовства у вас претензии есть?

— Знаете, об этом можно рассуждать долго. Рыбопромышленный сектор довольно сложен. Поэтому тут какой закон ни прими, всегда будут недовольные. Мы же говорим о том, что со вступлением в силу ФЗ-166 появляются чёткие правила игры.

Более того, пользователи участков получают возможности сами определять форматы своей работы. Я имею в виду опять-таки схемы промышленного и прибрежного рыболовства. Да, это даёт им серьёзные права. Но при этом рыбаки сами накладывают на себя и серьёзные обязательства.

— Но ведь правила игры на рыбопромышленном рынке меняются регулярно?

— Тут вы правы. Я работаю в отрасли 20 лет. И в течение этого периода не было года, когда бы не менялись правила. Конечно, в этом нет ничего хорошего. Вот мы и надеемся, что ФЗ-166 станет тем нормативным актом, который будет работать в течение максимально длительного времени. Хочется верить, что его принимают, как говорится, всерьёз и надолго.
О браконьерах

— Алексей Павлович, как известно, Ассоциация рыбохозяйственных предприятий Хабаровского края и Амурского бассейна по своей инициативе оказывает содействие в борьбе с браконьерством. Также не секрет, что на проведение соответствующих мероприятий вы привлекаете серьёзные ресурсы, как финансовые, так и кадровые. Как в этой связи выстраивается ваше сотрудничество с надзорными органами?

— А вот это довольно сложный вопрос. С одной стороны, и представители территориальных органов Росрыболовства, и сотрудники соответствующих подразделений полиции понимают, насколько необходимо привлекать для борьбы с браконьерством такие отраслевые общественные организации, как наша ассоциация. С другой — проблем в таком взаимодействии также хватает. И сейчас идёт поиск оптимальных схем такого сотрудничества. Но дело даже не в этом.

Самое главное, что необходимо сделать, это поставить перед собой общую, понятную всем цель. Не выловить как можно больше браконьеров, это как раз локальная задача, а вообще минимизировать браконьерство как явление.

— Это возможно?

— Вполне! Но давайте рассмотрим этот вопрос всесторонне. Браконьерство имеет, как минимум, две составляющие. Первая — это средство наживы для нелегальных рыбаков и, самое главное, для скупщиков нелегально выловленной рыбы. Второй момент — социальный фактор, когда люди, живущие «на реке», ловят рыбу для собственного употребления. Или, если они не имеют постоянной работы, то для продажи тем же скупщикам. И вот лично я бы эти две категории наших граждан всё-таки разделял.

С нелегальными рыбаками и скупщиками необходимо бороться всеми законными методами. Что же касается тех, кто ловит рыбу для себя, то вот здесь нужно применять административные методы поддержки. Например, упростить продажу соответствующих билетов. По принципу — ты живёшь в прибрежном посёлке? Так и покупай за очень небольшие деньги билет на вылов рыбы и лови её совершенно спокойно. Для себя! Ну, или для своих близких. Но не на продажу скупщикам.

— Но ведь билеты и так стоят недорого?

— Ещё очень важно, чтобы они продавались, как сейчас принято говорить, в шаговой доступности. Чтобы человек мог купить билет, например, в своём же посёлке.

Хочу, чтобы меня правильно поняли. Я не защищаю браконьеров. Я просто говорю о том, что из-под браконьерства нужно выбивать социальную основу. А для этого необходимо не только наказывать, но и создавать условия, чтобы люди имели возможность обеспечивать себя рыбой. Это будет справедливо. И вполне законно. Никто не станет заниматься нелегальным рыболовством, если билет можно купить за копейки, да ещё и в своём же посёлке.
Общественный надзор

— Хорошо, с этим понятно. Вы сказали, что требуется минимизировать проявления браконьерства. Но ведь ваша ассоциация как раз этим и занимается. Каким образом вам удаётся решать соответствующие задачи?

— Главным образом, мы обеспечиваем общественный надзор в бассейне реки Амур. И делаем это довольно масштабно. Например, только наша ассоциация в прошлом году выставила 20 стационарных постов общественных инспекторов и сформировала 4 передвижных поста. Ну и, конечно же, все они были обеспечены самыми современными средствами контроля. Включая современные фотокамеры и беспилотники нового поколения. А в этом году постов будет ещё больше.

— Что это даёт? Ведь ваши сотрудники не имеют права применять к браконьерам какие-то меры?

— Да, таких прав у них нет. Но наши инспекторы обеспечивают надзорные органы необходимой информацией, подкреплённой данными той же фотосъёмки. В прошлом году ими было подано более 200 сообщений о фактах теневого рыболовства. Не говоря уж о том, что наличие поста является для браконьеров сдерживающим фактором.

— Надзорные органы пользуются предоставленной вами информацией?

— Это опять же непростой вопрос. По закону наша информация является основанием для реакции контролирующих органов. С другой стороны, у них зачастую просто не хватает людей, чтобы немедленно реагировать на подобные сигналы.

— Да, мы и раньше слышали от ваших коллег о сложившейся проблеме, связанной с нехваткой инспекторов рыбоохраны. А какой тут возможен выход из ситуации?

— Безвыходных ситуаций не бывает. Например, необходимо рационально привлекать к совместной работе МЧС, точнее, государственную инспекцию маломерных судов (ГИМС).

Также можно было бы законодательно закрепить соответствующие функции за органами лесоохраны. Ведь все реки находятся в лесной зоне. А у лесоохраны гораздо больше инспекторов, чем у рыбоохраны. Впрочем, это лишь некоторые из предложений.

— Как вы думаете, органы власти могут поддержать ваши инициативы?

— Вопрос, как вы понимаете, не ко мне. Тем более что это далеко не единственные предложения, которые мы подготовили. Но даже свои текущие планы по оказанию содействия охране мы уже соотносим с планами государственных структур. Здесь работа идёт в одной связке.

Что же касается надзорных органов, то тут нередко проявляется другая беда. Когда мы что-то предлагаем, на нас порой смотрят с подозрением. Мол, вы же рыбаки, вот и занимайтесь своим делом, какой вам смысл вмешиваться в компетенцию надзорных органов, не кроется ли тут какой-то потайной интерес? Да, конечно же, есть у нас в этой связи свой интерес! И не потайной, а совершенно объяснимый.

Мы заинтересованы в том, чтобы браконьеры не «вырезали» рыбу, чтобы заполнялись наши нерестилища, чтобы объёмы ВБР постоянно увеличивались, чтобы мы могли работать не только сегодня, но и через год, и через пять лет, и через десятилетие, и в гораздо более длительной перспективе. Мы не временщики, мы хотим, чтобы и наши потомки пользовались природными богатствами нашей страны. Чтобы была работа и у нас, и у тех, кто будет заниматься рыболовством в будущем. А для этого необходимо, повторюсь ещё раз, минимизировать браконьерство как явление.

— А что делать с теми, кто занимается браконьерством сейчас? Ведь они не откажутся от этого прибыльного дела. Нужно ужесточать законы и активнее применять наказания для нелегальных рыбаков?

— Одними репрессивными мерами ничего добиться нельзя. На мой взгляд, гораздо важнее создать условия, при которых браконьеры смогут стать легальными рыбаками. Грубо говоря — пусть приходят к нам. Мы дадим им возможность заработать. Причём заработать законно.
Для науки

— Как мы поняли из услышанного, вы работаете на перспективу. А какой проект по сохранению ВБР и заполнению нерестилищ является для вас наиболее интересным?

— Честно говоря, не хотелось бы рассказывать об этом сейчас, поскольку реализация такого проекта только-только начинается. Но вообще мы планируем, совместно с представителями научных организаций, производить работы, связанные с развитием аквакультуры. Для этого мы начали системное сотрудничество с научными организациями Росрыболовства, в первую очередь с ТИНРО-Центром и Хабаровским филиалом ТИНРО. Совместная работа ведётся и с ВНИРО.

— О чём идёт речь?

— Как я вам уже и говорил, нами создаются посты общественного наблюдения. Почему бы их не использовать для научных целей? Ведь вряд ли какой-то институт в состоянии обеспечить такое количество наблюдательных пунктов. Да ещё и оснащённых по последнему слову техники. А у нас всё это уже успешно функционирует. Также мы способны и готовы выполнять другие задачи. Совместно с учёными, разумеется. Ведь это выгодно и нам, и государству, и жителям Дальнего Востока.