Если власти не примут волевых решений, петербуржцам придется покупать импортную рыбу

В Петербурге началась весенняя путина. На вылов корюшки в Финском заливе и Ладоге вышли 60 предприятий. Рыбаки отмечают: вряд ли удастся добыть больше тысячи тонн корюшки. А еще говорят о развале отрасли и прогнозируют: если власти не примут волевых решений, петербуржцам придется покупать импортную рыбу. Об этом сообщает www.fishnet.ru со ссылкой на fontanka.ru.

Конец апреля для рыбаков – время воспоминаний. Ремонтируют суда, закупают снасти, оформляют разрешения на лов и ностальгируют по советским временам. «Тогда в нашей стране была создана практически идеальная, четкая и понятная система управления рыбной отраслью, – считает Евгений Симончук, директор ОАО «РКЛ» (бывший рыболовецкий колхоз имени Ленина). – Существовало объединение «Севзапрыбпром», включавшее в себя помимо других структур пять рыболовецких колхозов».

 «Балтика», «Прогресс», «Колхоз имени Ленина», «Верный путь», «Колхоз имени Калинина» ежегодно добывали до 80 тысяч тонн рыбы. «Мы ”облавливали” Финский залив, Балтийское море, Ладогу, Онегу, частично Чудское озеро. Добывали корюшку, треску, леща, судака, миногу, шпрота и даже балтийского лосося», – вспоминает Алексей Молчановский, руководитель Северо-Западного союза рыболовных и рыбоводческих колхозов. В распоряжении промысловиков было 150 траулеров, больше 600 промысловых лодок. А еще флот, который мог прямо в море обработать улов и произвести пресервы, суда-рефрижераторы. От всего этого изобилия сейчас остались только рожки да ножки, разводят руками рыбаки.

Сегодня выловом рыбы в Петербурге и Ленобласти, по данным территориального управления Росрыболовства, занимается около 90 фирм.

 «Но 95% компаний, осуществляющих добычу рыбы в регионе, являются микропредприятиями, где работают меньше 15 человек», – констатируют в Росрыболовстве. Для сравнения: в том же «РКЛ» до перестройки было 650 сотрудников, в колхозе имени Калинина – 760.

 «Мелким фирмам сложнее скооперироваться, защитить свои права и донести собственную позицию до власти», – отмечает Алексей Молчановский. А уж о том, с какими проблемами они сталкиваются, когда хотят, к примеру, получить кредит, в один голос говорят даже чиновники из КЭРППиТ и комитета по агропромышленному и рыбохозяйственному комплексу Ленинградской области. Раздроблен, впрочем, не только бизнес, но и контролирующие его властные структуры.

Кроме созданного в 2008 году Росрыболовства деятельность отрасли курируют Министерство транспорта, Министерство сельского хозяйства, Роспотребнадзор, МЧС, Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору. И этот еще не полный список заинтересованных в рыбацких делах ведомств.

Страсти по брюшку трески

На столе у Евгения Симончука – пухлая папка с документами. Это история трагикомической борьбы, которую российские рыбаки ведут с декабря 2011 года. Тогда пограничное управление ФСБ по Калининградской области начало штрафовать их за то, что они потрошат треску у себя на судах.

"Вообще-то, делать это просто необходимо - согласно утвержденным технологическим инструкциям. Если из трески не вытащить внутренности через два часа после вылова, она будет непригодна для употребления в пищу, - объясняет Симончук. - Однако пограничники сочли, что такие действия являются “производством рыбной продукции на судах прибрежного рыболовства”, что запрещено законом". Рыбаки жаловались на свои проблемы и руководителю Росрыболовства Андрею Крайнему, и вице-премьеру Виктору Зубкову. Последнее обращение было направлено в приемную Путина.

 «Не думал, что доживу до времен, когда, чтобы вспороть брюшко у рыбы, придется обращаться к батюшке нашему премьер-министру», – с издевкой говорит Симончук.

Страсти вокруг трески – не единственный правовой конфуз, случившийся в последнее время в рыболовецкой сфере. По словам Алексея Молчановского, только Росрыболовство выпускает около тысячи приказов в год, стараются и другие ведомства. «Нормативные акты пекутся, как блины, – замечает Евгений Симончук. – Причем далеко не всегда руку к ним прикладывают люди, имеющие хотя бы косвенное представление о рыбном хозяйстве». Несколько лет назад прибрежных промысловиков штрафовали за то, что на их лодках не стояло навигационное оборудование - стоимостью 4 тысячи долларов, которое, вообще-то, нужно только для крупного флота, выходящего в океан. Притчей во языцех до сих пор остаются конкурсы на распределение промысловых участков, введенные в 2008 году.

 «Конкурсы – хорошая идея, – рассуждает руководитель промыслового предприятия ООО «Экватор» Вадим Беньковский. – Они позволяют бизнесмену закрепить за собой определенную часть акватории на 20 лет. Это значит, что у участка появится хозяин, который будет его холить, лелеять, как крестьянин землю, выгонять оттуда браконьеров. Но вот беда: законодатели зачем-то оговорили, что претендовать на наделы могут только те фирмы, у которых есть собственное рыбоперерабатывающее производство. Скажите, откуда оно у мелкого предприятия возьмется?» Как объясняет Беньковский, пока конкурсы проваливаются. И это еще неплохо: «Хуже будет, если какая-нибудь фирма обзаведется-таки рыбопереработкой и получит все участки на Финском заливе и Неве».

А рыбы все меньше

Рыбная отрасль до предела зарегламентирована, рыбакам приходится заполнять огромное количество документов, причем не только на берегу, а прямо в лодке. "Попробуйте на морозе в минус 20 рассортировать рыбу, определить ее примерный вес и внести сведения в промысловый журнал", – жалуются опрошенные «Фонтанкой» представители бизнеса.

Между тем есть люди, для которых в питерских акваториях почти ничего не запрещено. Это рыбаки-любители. Их называют одной из самых серьезных проблем, мешающих развитию рыбной отрасли, и городские, и областные власти.

 «В деятельности любителей, в общем, нет ничего предосудительного, когда они действительно рыбачат для собственного удовольствия. Вот только количество ресурсов, которое имеет право выловить такой рыболов, сегодня законодательно не ограничено, – сообщает Алексей Молчановский. – Некоторые предприимчивые граждане приезжают на машине и добывают по 50 - 60 килограммов улова на продажу».

Численность рыбы уменьшается. Не последнюю роль играют и крупные инфраструктурные проекты города, расположенные вдоль берега Финского залива. «Это и новые порты, и намыв на Васильевском острове. В процессе строительства образуется огромное количество мелкодисперсных частиц, которые выпадают на дно, заиливая его. Рыба не может нормально нереститься, погибает кормовая база, падают уловы», – говорит старший научный сотрудник Зоологического института РАН Алексей Неелов.

В Финском заливе, по сведениями Неелова, общий вылов рыбы с 1976-го по 2005 год сократился в пять раз – с 31 тысячи тонн до 6 тысяч тонн. При этом власти однозначно дают понять, что не откажутся от дальнейшей урбанизации акватории. «Необходимость развития крупных инфраструктурных проектов очевидна. Следует, скорее, говорить о том, что нужно проводить скрупулезную оценку последствий реализации подобных инициатив. И применять компенсационные меры, чтобы минимизировать негативное влияние на ихтиофауну», – отмечают в КЭРППиТ. И чиновников можно понять: рыболовецкие предприятия перечисляют в городскую казну всего 5 - 6 миллионов рублей в год.

Вернуться в "советский рай"

Что делать? В ответ на этот вопрос рыбаки только разводят руками. Всем хочется вновь оказаться в «советском раю», да только его не вернешь. Надо менять законодательную базу, особенно в области проведения конкурсов на рыболовецкие участки. В комитете по АПК Ленобласти обещают разработать региональную программу, предусматривающую субсидии для промысловиков. Впрочем, в области не скрывают, что, скорее, ставят на развитие товарного рыбоводства, чем на добычу рыбы.

Алексей Молчановский вынашивает проекты, согласно которым федеральный бюджет будет реально, а не на бумаге, компенсировать рыбакам часть затрат на покупку нового флота. «Такая практика распространена и в Швеции, и в Норвегии» , – убеждает он. Молчановский также надеется на укрупнение рыболовецких предприятий и объединение представителей отрасли. Но это мнение разделяют не все.