Государство не должно понуждать рыбаков к экономически неэффективной деятельности
О бессмысленности использования любых рычагов давления на отрасль со стороны госструктур, о растущих ценах на топливо и позициях российских рыбопромышленников на мировых рынка - в интервью кандидата экономических наук, президента Ассоциации добытчиков минтая Германа ЗВЕРЕВА. Об этом сообщает https://www.fishnet.ru/ со ссылкой на РИА "Дейта".
Герман Станиславович, насколько значителен сегмент, включающий в себя добычу минтая в рыбопромышленном комплексе Дальнего Востока?
По показателям прошлого года более половины выловленных в дальневосточном рыбохозяйственном бассейне водных биоресурсов приходится на минтай. Так, в 2007 году общий вылов составил 2,2 млн. тонн, из них 1,2 млн. - доля минтая.
В свете постоянно растущих цен на топливо может ли эта статистика изменится не в пользу добытчиков минтая и каковы выходы из сложившееся ситуации?
Это волнует всех рыбаков, вне зависимости от объектов их промысла. За год стоимость судового топлива увеличилось в два раза. Сейчас его тонна обходится в 1,3 тыс. долларов. Со всей уверенностью можно сказать, что при таком ценовом раскладе условия для рыбопромышленников стали предельно экстремальными.
На сегодняшний день доля топлива в стоимости одного килограмма минтая БГ (без головы) 18%-20%, в филе минтая - порядка 30%. Если брать рыбную отрасль в целом, то этот показатель в ней уже давно превысил 30%. В других же секторах промышленности "топливная нагрузка" в стоимости произведенной продукции ниже. Например, в сельском хозяйстве - 23%.
Российская рыбная промышленность находится сейчас в самом невыгодном для себя положении. Растущие цены на топливо предельно снижают долю выручки предприятий, которую можно направлять на развитие производства и обновление флота, который сейчас претендует на название самого старого в мире.
Компенсировать рыбакам затраты на ГСМ можно используя специальный налоговый режим. К этому можно отнести единый сельскохозяйственный налог. Сейчас такая мера распространяется только на градо- и поселкообразующие рыболовецкие предприятия. И они, кстати, показывают неплохие экономические результаты. Яркий пример в Приморском крае - ОАО "Преображенская база тралового флота".
Если распространить действие этого налога на все предприятия, которые захотят им воспользоваться, то это позволит увеличить объем средств для инвестиций в их развитие. Сейчас объем налоговых платежей составляет около трети от общего объема выручки. В случаи введения единого сельскохозяйственного налога объем упадет до 10%. Выгода для всей дальневосточной рыбодобывающей отрасли - около 30 млрд. рублей. Такая сумма позволит в течение шести-семи лет обновить и производственные мощности и флот.
Во время путины часто ли возникают конфликты между представителями власти и рыбопромышленниками? Что является поводом для таких ситуаций?
Системных конфликтов, какие были на путине в марте-апреле текущего года, можно сказать, что уже нет и, надеюсь, не будет. Периодически возникают спорные ситуации, но это нормальная практика. Рыболовство - это тот сектор экономики, который находится под достаточно жестким контролем государства. Некоторые недоразумения будут возникать всегда, потому за нашей деятельностью очень внимательно наблюдают.
В настоящее время насколько остро стоит вопрос браконьерства в сфере добычи минтая?
Я считаю, что в этой сфере процент браконьерства значительно ниже по сравнению с промыслом других биоресурсов. Причем, все вопросы, связанные с незаконным ловом, предприятия смогли решить сами.
Где-то с 2000 года и на протяжении пяти-шести лет, наблюдался выпуск икры минтая, превышающий 10%-15% от общего объема вылова. Такую ситуацию ничем иным, как браконьерством, объяснить было невозможно. Госорганы с этим боролись, но безуспешно. Рыбаки договорились сами выпускать не более 4,5% икры минтая от объема вылова. После того, как договоренность была достигнута, проблема браконьерства решалась. Это лишний раз подтвердило, что ее невозможно было устранить, используя лишь аппарат государства.
Да, собственно, любые новшества, не получившие одобрения рыболовного сообщества, но в то же время внедряемые властью, обречены на провал. Кстати, это может коснуться и попытки навязать торговлю всеми водными ресурсами через биржу, а также попыток заставить доставлять улов на таможенную территорию Российской Федерации.
Но разговоры по обозначенным Вами темам постоянно ведутся на достаточно высоком уровне власти...
Такие меры являются классическим примером так называемого "государственного чудотворства", которое в реальности неуместно. Нам приводят в пример Норвегию, Японию, где схема торговли через биржи и доставки улова на берег успешно практикуется. Но при этом постоянно умалчивается о том, что это стало возможным в результате заключения общественного договора между рыболовным сообществом и государством.
Более того, инициаторами работы по такому принципу стали сами рыбаки, так как для них эта схема стала выгодной в долгосрочной перспективе. До этого случая, все попытки навязать сверху подобные инструменты государственного регулирования оказывались безуспешными.
Тогда какие же меры могут иметь место в реальности? Что может вернуть рыбопереработку на российский берег?
Есть примеры как "советского прошлого", так и "западного настоящего". Что касается "западного настоящего" - об этом я уже сказал. Сейчас по поводу "советского прошлого"...
Тогда существовал 100% государственный контроль за выловом биоресурсов и их оборотом. Но взамен государство осуществляло масштабное финансирование отрасли. По большому счету, оно покупало у рыбаков возможность такой формы контроля за счет высокой заработной платы, достойных социальных льгот, гигантских инвестиций во флот.
На таких условиях рыбаки готовы были делать то, что им говорят. Сейчас же государство пытается заставить рыбаков делать то, что им невыгодно, не компенсируя ничем потери. В подобной ситуации работы не будет. Этот механизм очень быстро даст сбой.
За достаточное количество лет, пока идут дискуссии, периодически перерастаемые в громкие споры, между государством и рыбаками удалось достичь только одного: десятилетние квоты.
Это можно смело назвать большим шагом государства навстречу отрасли. Хотя, ряд оговорок, существующих в постановлениях правительства, касающихся такой "мягкой" национализации продолжает беспокоить. Возможность изъятия квот для госнужд прописано не совсем конкретно. Не обозначен законодательно механизм установления крупного ущерба - здесь сохраняется административный порядок, а не судебный.
Сейчас необходимо придти к пониманию по следующим пунктам:
Первое - налоговые льготы в виде единого сельскохозяйственного налога. Без этого, при объеме государственной нагрузки на валовую выручку в 30%-31% работать очень трудно.
Второе - нужно создать механизм датирования стоимости топлива тем, кто работает на внутренний рынок.
Третье - рыночный оборот долей. Существующий рыбопромысловый флот, как объект залога, сейчас все меньше привлекает кредитно-финансовые учреждения. Через год-два, мне кажется, банки совсем перестанут принимать наши суда в качестве залога по причине их устаревания. Соответственно, необходим другой способ привлечения финансов в отрасль. В ситуации, когда нет масштабных государственных средств, специальным инструментом может стать рыночный оборот долей.
Четвертое - государственные инвестиции, которые помогут добиться партнерства между частными компаниями и государством. Существующая федеральная целевая программа создает для этого основу, но необходимы конкретные проекты. Как вариант - выход в мировой океан, который возможен лишь при возникновении государственно- частного партнерства. Кстати, выход в мировой океан, по оценкам "ТИНРО-центра", может дать дополнительные два миллиона тонн к существующим трем миллионам объема общего улова российскими предприятиями.
Герман Станиславович, как Вы считаете, что является причиной слухов о том, что так называемый "минтаевый бизнес" - сфера полукриминальная, да к тому же контролируемая крупными финансовыми кругами Китая?
Фактически все эти разговоры беспочвенны. Недавно я общался с представителями рыболовного сообщества США. Они говорили мне, что вокруг американских добытчиков минтая витают аналогичные слухи. Только там, в виде "страшилок", являются японцы. А японских рыбаков пугают русскими, которые вот-вот нагрянут и будут выкачивать с них деньги. Можно предположить, что в рыболовецкой отрасли каждой страны есть свои "страшилки" с соответствующими национальными поправками.
В настоящее время компании, которые обеспечивают вылов минтая, являются юридическими лицами, которые надлежащим образом зарегистрированы на территории Российской Федерации. И, хотя еще рано говорить о том, что бизнес стал полностью цивилизованным, структуры этих компаний вполне прозрачны. Если и говорить о "китайской составляющей", то, безусловно, существуют долгосрочные контракты между некоторыми российскими и китайскими предприятиями (например, гонконгским "Пасифик Андес"). И такие контракты являются способом стабилизации рынка. А вот то, что значительная часть российских компаний уже не удовлетворена сотрудничеством с китайскими партнерами на существующих условиях - это уже дело другое. Но здесь существует ряд фактов, объясняющих такую ситуацию. Например - наши предприятия не имеют необходимых экологических сертификатов, позволяющих самостоятельно выходить на рынок других стран и реализовывать продукцию с высокой добавленной стоимостью. Сейчас, кстати, этот вопрос активно прорабатывается.
В целом же, российская рыбная отрасль и, в частности, ее минтаевая составляющая - достаточно самостоятельны в своих решениях. Более того, как и любая отрасль, занимающаяся добычей ресурсов, рыбная промышленность самым тесным образом связана со своими основными партнерами и потребителями. Мы же не говорим, что отечественная газовая сфера зависит от финансовых кругов Европы и ими же контролируется, потому что большая часть российского газа экспортируется в этом направлении.
Так что всяческие "страшилки" - это, по большому счету, некое проявление различных способов конкурентной борьбы.
А что можно сказать о конкурентоспособности отечественных компаний? Насколько серьезно российские добытчики минтая влияют на внешний рынок?
Мы пока не влияем на весь спектр рынка так, как нам бы того хотелось. Но, допустим, рынки икры минтая в Японии и Южной Кореи в значительной степени зависят от российских поставок. Также наши позиции серьезны в части ценообразования минтая БГ на рынке США. Здесь российские поставки стабилизируют рынок. А вот по филе и сурими мы никак не влияем ни на физический объем, ни на ценовые параметры.
Если же брать обобщенно физические объемы и ценовые характеристики рынков, то, по моему мнению, коэффициент нашего влияния на рынок - 15% , остальную часть делят между собой США, Япония, КНР и Евросоюз.
Источник: Дейта
