Конец «рыбным конфликтам» положат единые «правила игры»?

Минуло уже пять с половиной лет после заключения в Мурманске Договора между Российской Федерацией и Королевством Норвегия о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Однако этот документ, который, казалось бы, должен был положить конец конфликтам российских рыбаков и норвежской береговой охраны, отнюдь не привел к стабилизации обстановки в районе Шпицбергена, где исторически вели свой промысел поморы. После того, как в 1977 году Норвегия установила вокруг полярного архипелага 200-мильную рыбоохранную зону, российские рыбаки фактически стали в этом районе «персонами нон-грата». А уж договор, подписанный в Мурманске министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым, и вовсе развязал норвежским властям руки по выдавливанию российского рыболовного флота из района исторического промысла. Об этом сообщает mustoi.ru.

Эта тема обсуждалась во время экспедиции на Шпицберген группы российских и норвежских журналистов, состоявшейся в начале мая. Представители береговой охраны Норвегии, патрулирующей воды полярного архипелага, полагают, что обстановка в этом районе сейчас устойчивая. Однако один из наиболее авторитетных российских экспертов в области рыболовства, бывший заместитель министра рыбного хозяйства СССР, профессор Вячеслав Зиланов, который сопровождал журналистов в экспедиции, считает, что главная причина рыбных конфликтов вокруг Шпицбергена до сих пор не устранена, а после заключения договора норвежская сторона стала лишь еще жестче контролировать российских рыбаков.

– Норвежцы подходят к контролю за рыболовством очень серьезно и настойчиво добиваются стопроцентного выполнения своих предписаний, которые действуют в рыбоохранной зоне Шпицбергена, – рассказал профессор Вячеслав Зиланов «Чернике». –Мы со своей стороны – и правительство, и рыбаки – выполняем те предписания, которые согласованы в рамках Российско-норвежской смешанной комиссии по рыболовству и которые имплементированы в наши национальные правила рыболовства, и, конечно, каждый капитан рыболовного судна обязан их выполнять, что на практике и делается. Но есть целый ряд предписаний с норвежской стороны, которые мы не разделяем, и, когда представители береговой охраны Норвегии утверждают, что сейчас стабильная обстановка, они имеют в виду под этой «стабильностью» выполнение норвежских правил рыболовства. Мы считаем, что добрососедские отношения с Норвегией в области рыболовства должны подкрепляться практическими шагами по поиску взаимоприемлемых мер контроля и взаимоприемлемых мер наказания, говоря простым языком, с тем, чтобы российские суда задерживались только в том случае, если они нарушали согласованные правила и меры регулирования. Все остальное – это давление на наш рыболовный флот с тем, чтобы здесь соблюдались только норвежские правила и норвежские меры регулирования. С этим мы не можем согласиться.

– А в чем суть разногласий?

– Корень разногласий есть технический, и есть политический. Начну с технического. Например, по норвежским законам запрещены выбросы в море. Мы тоже считаем, что произвольного выброса не должно быть, но если один хвост селедки вылетел за борт, или случайно трал вскрылся при подъеме, это не должно рассматриваться, как нарушение, а норвежцы это рассматривают именно так. Существует разногласия в коэффициентах выхода готовой продукции. Наконец, сами проверки носят унизительный характер для российских рыбаков. Если вы приходите проверять, соблюдаю я правила рыболовства или нет, зачем вы проверяете трюмы, или как моя фабрика работает? Вы проверяете по существу технологический процесс. Не передергивая, скажу, что это простой промышленный шпионаж со стороны конкурентов.

Наш промысел почти на 100 процентов ведется траловыми орудиями лова – если быть точнее, на 98 процентов, а два процента мы добываем ярусами. А у них обратная ситуация – только 27 процентов добывается тралами, а остальное – сетными орудиями лова, ярусами…И вот подход, вроде бы, одинаковый, а по природе своей он содержит разный объем. И мы тоже видим в этом не единый подход.

Наконец, если мы посмотрим на меры наказания, то почему в рыбоохранной зоне, которую не признает правительство РФ, применяется юрисдикция наказания для российских капитанов норвежская? А флаг-то несет судно российский! Значит, юрисдикция должна применяться российской стороны, и так же было в прошлом! Даже во времена «Холодной войны», если нарушалось законодательство в рыбоохранной зоне – и тогда уже существовала рыбоохранная зона, то наши инспекторы оповещались инспекторами Норвегии, и мы применяли наказание к нашим нарушителям. Почему эту форму не соблюсти сейчас? То есть существуют точки напряжения, и надо эти точки напряжения снимать, но не посредством «я прав, а ты не прав», а посредством поиска взаимных компромиссных решений, которые бы не разрушали рыбные запасы, сохраняли эти запасы, давали бы возможность соблюдать правила рыболовства, а меры наказания соответствовали бы справедливости и совершенному проступку.

– Вы сказали во время общения с российскими и норвежскими журналистами, что конец конфликтам может положить принятие единых «правил игры», а кто должен инициировать принятие таких правил с российской стороны?

– Инициатором этого с нашей стороны должны стать те, кто заседает в Российско-норвежской комиссии по рыболовству и, прежде всего, министерство иностранных дел. Я знаю, что такие шаги предпринимались, но норвежская сторона реагировала на это не охотно. Но нужно разъяснять свою точку зрения! Не сохранять же напряженность до такого состояния, когда наши капитаны могут задаться вопросом: зачем мы вообще принимаем норвежских инспекторов на свои суда? Если эту зону Россия не признает, почему мы их вообще принимаем на свои суда?

– И это только усугубит возникающие конфликты…

– Конечно! Мы же не допустили таких конфликтов во времена Советского Союза и на протяжении первого периода новой российской истории, а сейчас вновь идет «игра в кошки-мышки». Вот сказал командир норвежского судна береговой охраны, что ситуация устойчивая, а что значит «устойчивая», если каждый год по три российских судна арестовывают и судят? Это для них «устойчиво», а для нас не устойчиво! Ни одного ареста не должно быть!