Влияние донного тралового лова водных биоресурсов исследовала группа учёных

Группа ученых под руководством Триши Этвуд из Университета Юты исследовали влияние донного тралового лова водных биоресурсов на окружающую среду. Результаты их работы, опубликованные в журнале Frontiers in Marine Science, вызвали бурное обсуждение в научном сообществе.

Кратко перескажем выдвигаемую ими теорию.

В донных отложениях заключено большое количество углерода. Он законсервирован и не представляет угрозы. Однако донные орудия лова задевают морское дно, поднимая взвесь, а вместе с ней и углерод. В результате взвесь перемешивается со слоями воды, углерод окисляется, попадает в атмосферу.

По подсчетам Триши Этвуд и ее исследовательской группы, с 1996 года донное траление добавило морским водам до 190 миллиардов тонн растворенного углерода в неорганической форме. При этом даже незначительное изменение кислотности морской воды опасно для населяющих ее организмов, вызывая тем самым эффект «закисления», который разрушающим образом воздействует на известковые образования, в первую очередь – кораллы.

А выброс углекислого газа в атмосферу за последние 25 лет использования донных орудий лова составил порядка девяти миллиардов тонн. Это эквивалентно 10 процентам выбросов, которые попали в атмосферу в 2020 году, от вырубки лесов, распашки земель и других изменений землепользования.

Далее следует заключение о том, что необходимо существенно ограничить либо вообще запретить особенно донный траловый промысел.

Больше всего эти исследования заинтересовали, а точнее встревожили, рыбаков. Ведь на основе таких научных работ нередко рождаются обвинения в адрес конкретных компаний и видов промысла, после чего положение их продукции на мировом рынке становится уязвимым.

Можно ли воспринимать всерьез вывод о том, что донный траловый лов наносит ущерб окружающей среде? Если да, рискуют ли попасть под новый удар российские рыболовные предприятия, которые и без того испытывают на себе международное давление?

За ответами мы обратились к Нине Шпигальской, директору камчатского филиала главного рыбохозяйственного института страны – ВНИРО. Однако, по словам Нины Юрьевны, ее коллектив этими вопросами не занимается.

Тогда редакция газеты попросила дать комментарий независимого эксперта по вопросам устойчивого рыболовства, кандидата биологических наук Андрея Винникова. Вот его ответы.

– Андрей Владимирович, знакомы ли вы со статьей в журнале Frontiers in Marine Scienceоб исследовании Триши Этвуд и ее коллег? Каково ваше мнение об этой научной работе?

– Да, знаком, но мой взгляд – в данной статье есть несколько гипотетических выводов, недостаточно обоснованных и вызывающих недоумение. Например, в нем говорится о морях в высоких широтах, то есть, арктических морях. В то же время, когда речь заходит о возрастающем закислении океана, в качестве примера приводятся субтропические моря.

В таком исследовании необходим дифференциальный исследовательский подход к различным районам Мирового океана, то есть к промысловым районам, которые находятся в разных климатических поясах, имеют разные глубины, в которых создаются разные по мощности промысловые усилия. Но такого подхода я в этом исследовании, к сожалению, не увидел.

– Насколько велика роль донного промысла у нас? Можно ли отнести выводы упомянутых ученых к нашему, отечественному рыболовству?

– В дальневосточных морях России введено много ограничений на выполнение донных тралений. В принципе, этот вид промысла сейчас не так активен в наших водах, как, например, во второй половине ХХ века. В правилах рыболовства для Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна в последней редакции есть пункты, запрещающие, например, специализированный промысел минтая донными тралами во всех рыбопромысловых зонах и подзонах. Такие же запретительные меры в отношении использования донного трала при специализированном промысле касаются и трески, камбал, наваги в большинстве районов, прилегающих к Камчатке. В то же время треску, пикшу и сайду в Баренцевом, Норвежском и Гренландском морях наши рыбаки добывают только донными тралами, а это вылов около 600–800 тыс. тонн в год. Но эти моря по сравнению с океаническими водами мелководные. Например, в Баренцевом море промысел трески ведется на глубине менее 200 метров. Траление на такой глубине не может вызвать последствий, о которых говорит Триша Этвуд и ее исследовательская команда.

– Это ваше утверждение не требует доказательств?

– Донный траловый промысел трески, пикши и сайды в Баренцевом море российские рыбаки ведут уже около 100 лет практически в одних и тех же районах. Весь углерод, который находился в донных осадках и взвесях, уже давно должен был освободиться. Однако в Баренцевом море не отмечался мощный рост закисления морской воды. Заметных климатических изменений там за последние десятилетия тоже не наблюдалось.

– На ваш взгляд, у этого зарубежного исследования есть «подводные», скрытые причины?

– Возможно, и есть. Я не являюсь сторонником донного тралового лова, так как оснастка донного трала (траловые доски, утяжеленный грунтроп, бобинцы) в большинстве случаев наносит повреждения донным биоценозам и так называемым «сидячим» (прикрепленным) видам бентоса – губкам, кораллам, морским перьям и другим, но, например, при работе на задевистых и скалистых грунтах возможна работа донными тралами при их специальном оснащении.

По моему мнению, американские ученые пытаются найти оправдание тому, что они вовремя не заметили начало депрессии популяции краба-стригуна и камчатского краба в восточной части Берингова моря, где пришлось закрыть промысел этих видов. Кроме того, на восточном побережье США уже два года следуют провальные лососевые путины. Даже идет разговор о том, чтобы занести американскую чавычу в Красную книгу. Да и с другими объектами у них картина не лучше. Поэтому и рождаются теории, которые могли бы объяснить подобные кризисные явления. Но, на мой взгляд, этим гипотезам на настоящий момент не хватает достаточной научной обоснованности.