Рыбный «камень преткновения» единого внешнеторгового регулирования в ЕАЭС

Россельхознадзор с 9 января с. г. ввел запрет на реэкспорт в РФ рыбной продукции из норвежского сырья, поставляемой из других стран ЕАЭС. Это решение обусловлено в прямом смысле зашкаливанием объемов этих поставок через страны-партнеры РФ по Евразийскому союзу. И это при том, что с осени 2014-го в России введено эмбарго на импорт сельхозсырья и готового продовольствия из стран-участниц антироссийских санкций Запада.

Различные виды незаконного реэкспорта этой продукции остаются весьма прибыльным бизнесом в странах ЕАЭС. Причем до 80% объема поставок из Норвегии приходится на Белоруссию. Но достойны критики и другие страны ЕАЭС: они поныне не участвуют в российских контрсанкциях, что изначально облегчает реэкспорт рыбной и другой сельхозпродукции в Россию из государств, включенных в эти контрсанкции.

Неоднократные переговоры профильных ведомств России и других стран Союза пока не привели к совместным реальным результатам в сфере предотвращения и/или выявления рыбного и смежного реэкспорта. Что обусловлено не только финансовыми вожделениями реэкспортного бизнеса, но и тем, что до сих пор в ЕАЭС-регионе нет единого правового определения понятий «реэкспорт», «страна происхождения товара» и смежных торговых категорий. А это, разумеется, тоже облегчает реэкспорт. Хотя, по данным ЕЭК (2019 г.), страны Союза уже согласовали большинство вопросов по тем же категориям.

Применительно к конкретной ситуации распоряжение Россельхознадзора предусматривает запрет на поставки «в связи с отказом компетентного органа Норвегии от инспекции предприятий по производству продукции рыбной аквакультуры». Если точнее, то речь идет о «недопущении поставок на территорию РФ рыбной продукции, выработанной расположенными в государствах – членах ЕАЭС предприятиями из норвежского сырья (лосось, форель)».

Российское ведомство не единожды обращалось с такой просьбой к Белоруссии и другим странам ЕАЭС, документально уточняя, что в тамошней продукции, изготовленной из норвежской рыбы, неоднократно обнаруживались остатки запрещенных и/или вредных веществ. Но, как видим, не помогло, и потребовался официальный запрет на ввоз данных изделий в РФ.

По имеющимся данным, объемы реэкспорта в РФ подсанкционных рыбных изделий (включая рыбное сырье) из Норвегии за 2016-2019 гг. возросли минимум на четверть. По оценкам норвежских источников, это не менее 300 тыс. тонн в год – до 15% всего норвежского рыбоэкспорта. При этом свыше 60% в этих поставках приходится на лососевых и продукты их переработки.

Дело еще и в том, что означенные поставки снижают рентабельность российской рыбопереработки. Достаточно сказать, что в Норвегии и большинстве других «рыборесурсных» странах экспорт этой продукции прямо и/или косвенно субсидируется государством, причем в отличие от РФ – в значительных размерах такого субсидирования. Включая сферу перевозки этой продукции в страны-импортеры. Применительно к красной рыбе ее вылов в ЕАЭС осуществляется более чем на 85% (по объему) в северных и дальневосточных акваториях РФ. Доставка же этой продукции в основные регионы потребления в РФ (Европейский регион и Урал) и в другие страны ЕАЭС нередко дороже, чем совокупный процесс её вылова/переработки.

По крайней мере, средняя стоимость доставки этой продукции по упомянутым маршрутам поныне обходится как минимум втрое дороже в сравнении с перевозкой рыбы из скандинавских акваторий Норвегии – Баренцева бассейна и Северной Атлантики – в европейский регион ЕАЭС. И это, заметим, без учета субсидирования данных перевозок из Норвегии на экспорт. Вот и получается снижение рентабельности российской рыбопереработки (да и не только в секторе лососевых).

Обращает внимание на себя и то обстоятельство, что Россельхознадзор, в контексте вышеупомянутого решения, ссылается на фитосанитарный фактор, хотя очевидно, что речь, по сути, идёт о реэкспорте в РФ, в том числе подсанкционной продукции. Обусловлено же это обстоятельство, повторим, и тем, что пока нет дееспособной антиреэкспортной нормативно-правовой базы в ЕАЭС-регионе.

Проректор Финансового университета при правительстве РФ Алексей Зубец отмечает, что антироссийские санкции ЕС и ответное продовольственное эмбарго России «положительно повлияли на Белоруссию. Там планировали использовать свою территорию для реэкспорта в Россию под своими марками литовской молочной продукции, польских яблок, норвежской рыбы. На территории Белоруссии [расположен] целый ряд производств, рассчитанных на приобретение пищевого сырья в Европе, его переработку и отправку в Россию. Когда же им говорят, что они просто играют в переклеивание этикеток, белорусские экономисты признают, что такие случаи были: «белорусские» мидии, устрицы и так далее».

Кстати, мы не оговорились, упоминая поставки рыбопродуктов из расположенной на Скандинавском полуострове Норвегии. Тут есть одна тонкость: контрсанкциями России охватывается лишь «материковая» часть этой страны.  В официальном реестре внешнеторговых партнеров РФ отдельно значится норвежский остров Буве (49 кв. км), расположенный в Южной Атлантике. Вместе с примыкающими мини-островами это – норвежская территория (56 кв. км), в прилегающей к ней норвежской акватории ведётся рыбопромысел, обеспечивающий Норвегии ежегодно до 17-20% совокупного национального рыбосырья.

Еще не менее 25% (в целом) обеспечивают норвежские акватории вокруг приарктических архипелага Шпицберген и североатлантического острова Ян-Майен. Они тоже значатся как отдельные внешнеторговые партнеры РФ.

Итак, российские контрсанкции распространяются все же не на всю территорию Норвегии, и присутствие во внешнеторговом реестре РФ её отдельных регионов – подчеркнем, неавтономных – как-то озадачивает. И похоже, норвежское рыбосырье реэкспортируется или даже впрямую поставляется в РФ, будучи оформленным как продукция с этих территорий.

Такое предположение проистекает и из того, что, по последним данным официальной торговой статистики РФ (14.11.2019), за 9 месяцев 2019 г. объем российского импорта из Норвегии по товарной группе «Рыба и ракообразные, моллюски и прочие водные беспозвоночные» ТН ВЭД РФ составил почти 17,9 млн. долл. Против 10,5 млн. долл. за тот же период 2018 г. Не парадокс ли, что это значительное увеличение имеет место в условиях действия в РФ, напомним, санкционного режима в отношении такой продукции.

Вывод отсюда один – востребована комплексная, притом единая система межгосударственного внешнеторгового регулирования в ЕАЭС. И в этой связи – выработка согласованного и давно востребованного документа о дееспособном мониторинге продвижения реэкспортной, в том числе подсанкционной, продукции. Последнее тем более необходимо, так как другие страны ЕАЭС, скорее всего, не планируют и впредь поддерживать российские агроимпортные контрсанкции.