Рыбную отрасль России через пять лет будет не узнать

Рыбную отрасль России через пять лет будет не узнать, обещает Федеральное агентство по рыболовству. Его руководитель, заместитель министра сельского хозяйства России Илья Шестаков, рассказал как будут использованы 140 млрд рублей инвестиций для отрасли; чего ждать от «крабовых аукционов»; кто будет торговать под брендом «Русская рыба» и разрешат ли россиянам в будущем уносить домой «лишнего лосося».
 
— Илья Васильевич, недавно вы участвовали в открытии агропромышленной выставки «Золотая осень» в Москве. Какие мероприятия были в программе по рыбной тематике? 

— Мы провели круглый стол на тему развития экспорта рыбной продукции. Обсуждали, как нам достичь поставленной задачи в рамках национального проекта: повысить выручку от экспорта в два раза — до 8 млрд долларов. Для этого нужно предпринять ряд мер. Увеличить вылов также в два раза мы не можем — значит, придется увеличивать стоимость экспортных поставок, а это можно сделать за счет развития переработки. Сейчас около 90% рыбной продукции мы экспортируем в виде сырья. И это надо менять.

Для развития рыбопереработки мы запустили программы квот на инвестиционные цели. В ее рамках с прошлого года начали строить перерабатывающие фабрики с безотходным производством, а также промысловые суда на российских верфях. Благодаря этому мы обеспечим выпуск современной продукции с высокой добавочной стоимостью и заодно решим вопрос с рыбными отходами — из них будут производить рыбную муку и рыбий жир, а раньше просто выбрасывали. 

Кроме того, планируем внести поправки в Налоговый кодекс, которые предусматривают дифференцированный подход к взиманию ставки сбора за ресурс. Будет предусмотрена льгота для тех предприятий, которые станут поставлять на экспорт переработанную продукцию либо обеспечивать внутренний рынок. Важно соблюдать баланс поставок на внешний и внутренний рынки, потому что наша рыба пользуется большим спросом за рубежом, но именно как сырье. Если сырье из России востребовано, то с готовым продуктом нас никто не ждет — надо разрабатывать программу по продвижению. Поэтому мы инициировали создание некоммерческой организации по продвижению отечественной рыбы.
 
— Как это будет выглядеть?

— Это будет автономная некоммерческая организация «Русская рыба», которая создается пулом рыбопромышленных компаний. В ближайшее время ее зарегистрируют. Те рыбаки, которые войдут в организацию, смогут использовать этот знак и под ним продвигать свою продукцию. Бренд будет работать для всех участников организации, а заодно отсечет товар низкого качества: компании будут дорожить имиджем и держать уровень качества.

Конечно, хотелось бы видеть под этим зонтичным брендом максимальное количество предприятий, но пока есть договоренность о 15 компаниях, которые точно в него войдут. Это крупнейшие игроки отрасли. Мы ожидаем, что организация начнет работу уже в этом году.
 
— Россия второй раз провела международный рыбопромышленный форум. Уже можно говорить о том, что мы задаем тренды дискуссий в этой индустрии?

— Форум сам по себе уникальный — до сих пор не было такого международного мероприятия в рыбной отрасли, где присутствуют и бизнес, и наука, и госслужащие и есть возможность обмениваться мнениями и позициями. На международной площадке это особенно важно, потому что тенденции в той или иной части Мирового океана могут быть разными, нужно их видеть и понимать. Здесь есть чему поучиться и бизнесу, и госслужащим — с точки зрения политики регулирования рыбного бизнеса.

Мы увидели, что реформы в некоторых странах пересекаются с тем реформированием отрасли, которое идет сейчас в России. Говорить о том, что форум задает тренд обсуждений в мировом сообществе, я бы не стал — все-таки он пока молодой, ему всего два года. Но здесь поднимаются инициативы, которые мы потом транслируем на других площадках — например на мероприятиях ФАО (Всемирная продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН. — Прим. ФАН). И, кстати, присутствие ее руководства на нашем форуме тоже важно.

 
— На форуме вы упоминали о разработке нового соглашения по регулированию рыболовства в Мировом океане, инициированного США, с которым не готова согласиться Россия. Прокомментируйте нашу позицию — с чем именно мы не согласны?

— Обсуждается вопрос о глобальном регулировании рыболовства в открытых водах Мирового океана за пределами зон национальных юрисдикций по общим критериям и стандартам. Результаты этого обсуждения могут быть самые разные. С одной стороны, обсуждается создание единой организации, которая управляла бы рыболовством во всех открытых частях Мирового океана.

Этот вектор вызывает опасения. Дело в том, что даже региональные организации зачастую не могут договориться по тем или иным позициям. В условиях глобального регулирования это может привести к тому, что страны просто не будут выполнять условия. Ведь основные вопросы — это кому, сколько и где ловить. Невыполнение соглашений в таком случае может привести к перевылову, уничтожению мировых запасов или их серьезному сокращению.

Обсуждается еще один вопрос: компенсации менее развитым странам от вылова ресурсов другими государствами. Учитывая то, сколько ведущие рыболовные страны вкладывают в отрасль, сохранение запасов, социальное обеспечение — странный тезис… Сложный вопрос для обсуждения. Если дискуссия пойдет о том, чтобы сохранить региональные организации, но при этом скоординировать их работу по единому стандарту, тогда этот механизм более понятен: он дает возможность привести организации к универсальному подходу и взаимодействию их между собой. Будем наблюдать за тем, как разовьется дискуссия. Россия в ней принимает участие, как и все страны.

— Давайте вернемся в свои воды: у нас в этом году рекордный вылов лосося, но мы оказались к нему не готовы. Как и в чем исправимся на следующий год? И есть ли прогноз на следующую путину?

— Прогноза на следующий год еще нет. Наука представит обоснованные рекомендованные объемы чуть позже, когда будет проведен анализ ската молоди лосося из рек в море для нагула. Действительно, в эту путину освоен рекордный объем за всю историю наблюдений. Были трудности: сказалось отсутствие нужного количества холодильных мощностей, отсутствие транспорта, который мог бы эту рыбу перевезти. Нельзя сказать, что последствия были катастрофическими, но многие компании воспользовались моментом — повысили цены на транспортировку и приемку рыбы.

Были истории с выбросом выловленной рыбы, но это незначительные объемы, учитывая, что общий вылов на Камчатке достиг 500 тыс. тонн. Безусловно, когда вываливают КамАЗ рыбы, то есть примерно 20 тонн, это выглядит эффектно. Но если знать общий объем, масштаб теряется. Конечно, это все равно возмущает, но, к сожалению, такие случаи были.

Причины выбросов две: браконьеры — рыбодобывающие компании, которые ловили сверх лимита, и браконьеры — организованные преступники. Поскольку специальными группами из инспекторов рыбоохраны и сотрудников силовых и правоохранительных органов были перекрыты все дороги, они были вынуждены сбрасывать рыбу там, где нарвались на пост, — в лесу. 

— Но вы же понимаете, что возмущало людей в этой истории?

— Почему не давали эту рыбу людям?
 
— Да, почему не давали людям. Понятно, что есть закон, но ведь можно продумать временные изменения в законодательства для таких исключительных случаев? Почему не попробуете это сделать?

— Случился коллапс. Рыбы было много, можно было разрешить отдавать ее людям, и мы хотели это организовать. Но по действующему законодательству этого делать нельзя. Можно нарваться на то, что под эту сурдинку будут браконьерствовать: показывать рыбу и говорить, что нашли ее в лесу. Чтобы принять эффективный закон, надо продумать четкий механизм контроля.
 
— В следующем году примут закон по «крабовым аукционам». В отрасли его совсем не ждут. На нескольких форумах подряд вы общались с представителями индустрии — стало понятнее, как быть с этим законом?

— Компании, которые владеют квотами на вылов краба, считают закон вредным. Их можно понять, поскольку они теряют часть квот — и, значит, возможностей по вылову и заработку. Они этот закон никогда не примут. С другой стороны, рентабельность у этих компаний большая, инвестирования с их стороны не было ни в рыбную отрасль, ни в социальные объекты — надо было задумываться в свое время, чтобы теперь отстаивать свои права.

Мы всегда напоминаем предприятиям: это не ваш ресурс, это ресурс, который государство дает в пользование на определенный срок. Текущие договоры компаний были заключены на десять лет, и к 2019 году этот срок истекает. При принятии поправок и новые заключенные договоры будут действовать. Просто, возможно, будет новый вид квоты — с инвестиционными обязательствами, и на нее будет выделена половина от допустимого объема вылова крабов. Компании, которые выиграют аукционы, должны будут построить краболовные суда.
 
— На Морской коллегии вы озвучили планы по исследованию совместно с РАН сырьевой базы Антарктики? Что даст это России? 

— Многие страны предлагают ввести районы ограничения вылова, в том числе в районе Антарктики. При этом без каких-либо научных обоснований. Россия считает возможным создание Морских охраняемых районов (МОР. — Прим. ФАН) только на принципах, обусловленных наукой, а не политикой. Мы проведем исследования, получим новые данные, сможем комплексно проанализировать и показать существующие запасы, динамику развития в этой акватории.

Там, кстати, есть ценные запасы криля — это высокобелковый продукт с большим количеством полезных свойств. Он подходит не только для пищевых целей, криль можно подвергать глубокой переработке и использовать в фармацевтике, производстве кормов для аквакультуры. В нашей долгосрочной стратегии развития отрасли мы предусмотрели возможность освоения российским рыбопромысловым флотом этого ресурса. 

— На рыбопромышленном форуме подведомственное Росрыболовству учреждение «Центр системы мониторинга рыболовства и связи» заключило интересное соглашение с крупнейшей в России трейдинговой площадкой по купле-продаже агропродукции и рыбы, которое дает возможность онлайн-торговли с судов. Наши рыбаки готовы включаться в этот проект? Вообще насколько они консервативны?

— Наши рыбаки очень консервативны, хотя в последние годы ситуация меняется. У них есть устоявшиеся связи с зарубежными поставщиками, они не хотели ни брендировать продукцию, ни продвигать. Им нужно выловить, доставить в порт — и сразу получить деньги, чтобы больше ни о чем голова не болела. В какой-то степени их можно понять, в какой-то нет. Если ты продаешь сразу у причала, ты зависим от конъюнктуры. В определенный момент она же на тебя и давит: цена снижается, промысел становится неэффективным. Мы видели это с сельдью на Дальнем Востоке, когда цена падала настолько, что рыбаки отказывались ловить: выходить в море было экономически не оправдано.

Мы показываем рыбакам, что нужно диверсифицировать деятельность, создавать новый продукт — делать, например, филе. При этом ориентироваться не только на экспорт, но и на российский рынок. Созданием инфраструктуры нужно заниматься. У нас по пальцам одной руки можно пересчитать крупных оптовых игроков, которые способны создать всю товаропроводящую цепочку. В большинстве случаев на пути рыбы к потребителю слишком много посредников, а это удорожание и потеря качества. Но постепенно рыбаки идут на внутренний рынок, видим, как создаются новые торговые марки, новые продукты, начинают заключать прямые контракты с торговыми операторами. 
 
— Каким видится рыболовное хозяйство России в ближайшем будущем? Подешевеет ли наконец рыба?

— Стоимость дикой рыбы на мировом рынке будет только расти, потому что ее вылов ограничен, в последние годы стабилизировался на уровне 93-95 млн тонн, а население планеты, в том числе платежеспособное население в Китае, Индии и других крупных странах, растет. Но эта стоимость не будет расти такими темпами, как сейчас растет цена на рыбу за 20 дней от Владивостока до Москвы.

Если рыбопромышленники и сети станут работать напрямую или через одного посредника, если ретейл поймет, как работать с рыбаками, то все возможности для снижения цены на рыбу в России есть. Сейчас рыба, доезжая от Владивостока до Москвы, вырастает в цене в три раза. Если убрать посредников, можно снизить наценку как минимум до 30-50%.

Конечно, основного прорыва мы ожидаем от реализации проектов с использованием механизма инвестиционных квот. В отрасль в ближайшие 3-4 года поступит 140 млрд рублей инвестиций — это уже существующие и подписанные договоры по строительству судов и береговых фабрик. Мы обновим 40% мощностей отечественного рыбопромыслового флота. Будет другое качество продукции, другие возможности по освоению ресурса, хорошие условия труда для людей. Мы ожидаем, что за пять лет рыбная отрасль станет современной, модернизированной — и это будет напрямую отражаться на потребительском рынке.